Владимир Широков - Строки, обагренные кровью

— Пришли мне кого-нибудь из своих ребят. Пароль — «тетрадка в косую».

Дома Аня собрала чистые тетради и, закрыв дверь, села за стол. Как только стало темнеть, к Анне Алексеевне постучались.

— У вас есть тетрадки в косую?

— Заходи, заходи, — радостным шепотом сказала она. — Вот, возьми, — Аня подала толстую пачку исписанных листков. — Это листовки. Только будьте осторожны.

— Есть, Анна Алексеевна! — звонко отчеканил парнишка.

Листовки вызвали много шума. Полицейский с испуганным лицом бегал по деревне, прислушиваясь к каждому разговору. По всей деревне расставлены военные посты. Но на следующее утро листовок прибавилось. Они издевательски белели на стенах домов, на бортах машин. Фашисты бесновались. А жители с надеждой и радостью обсуждали появление первых листовок:

— Значит, есть партизаны!

Борьба началась. Подпольная комсомольско-молодежная патриотическая группа развертывала свою деятельность в Проломе.

А обстановка все усложнялась.

«Идет учет всех комсомольцев, коммунистов и их семей, — записала Аня в дневнике 20 мая 1942 года, — гады не знают уже, чем отомстить нам за сопротивление ».

2 июля появилась новая запись: «Севастополь сдан. Будто бы сердце оборвалось у меня. Как я хочу увидеть дорогого нашего бойца и красную звездочку».

В эти дни Аня Кулякина ходила из села в село с котомкой за плечами. Под видом портнихи она заходила в дома, оставляя после себя листовки: «Держитесь, родные! Советская власть существует. Ее не сломили и никогда не сломят. До победы недалеко».

Действиями патриотов руководил партизанский командир коммунист Леонтий Афанасьевич Уваров. Постепенно приходил опыт, появилась уверенность. Именно к этому времени относятся новые записи в дневнике Ани Кулякиной:

«Начинаем жить верой в победу. Нашла себе подлинных друзей, с одинаковыми мыслями. Вчера долго совещались о нелегальной работе. Решили установить связь с ближайшими подпольными группами. Это поручено мне».

Отправляясь на связь с патриотическими группами в Карасубазар (Белогорск), Аня прихватила с собой несколько газет «Красный Крым», полученных от партизан. Но как спрятать их? Решила завернуть в них большую банку меда. Возле города ее остановил немецкий патруль. Начался обыск. Солдаты выхватили из кошелки банку с медом и тут же с жадностью набросились на него, а на газеты не обратили никакого внимания.

После установления связи Ане поручили провести разведку в полицейском участке. С конвертом в руках она подошла к часовому.

— Мне к господину начальнику! — кокетливо улыбнулась она.

— Ступай своей дорогой!

Аня оттолкнула полицейского и юркнула в помещение.

«Восемь, десять, четырнадцать», — считала Аня винтовки в коридоре. Полицейские окружили девушку.

— Чего тебе? — спросил обрюзгший мужчина.

— Господин начальник, — ласково заговорила Аня, — у меня в Алаче дедушка. Будьте любезны, прикажите передать ему это письмо с кем-нибудь из ваших людей.

— Глупая девка! Разве с такими пустяками в полицию обращаются? — Аню с бранью вытолкали за дверь. Лучшего приема она и не ожидала.

План разгрома полиции и мясо-молочного пункта был намечен давно, а после удачной разведки Ани Кулякиной штаб партизанской бригады операцию одобрил.

— Нужно только отвлечь противника, — предупредил Уваров.

— Это мы можем! — улыбнулась Аня.

— В клубе танцы! — кричали вечером мальчишки под окнами.

К клубу потянулась молодежь. Постепенно стали подходить и немцы. Местный гармонист мастерски исполнял немецкие песни, румынскую «Сырбу».

— Хорошо! Зер гут! — прищелкивал языком долговязый фашист.

А тем временем партизаны и подпольщики по начерченному Аней чертежу беспрепятственно пробрались к полицейской управе, окружили помещение, тихо сняли часового. Помещение забросали гранатами. Оглушенные и перепуганные полицаи не сопротивлялись.

А другая группа в это время действовала на мясо-молочном пункте.

— Все бумаги уничтожить! Масло сливочное изъять!

По сигналу отошли.

А через несколько дней партизаны и подпольщики провели дерзкую операцию на мельнице. Без единого выстрела они обезоружили охрану, всю муку конфисковали. В подготовке операции приняла участие и Аня Кулякина.

Дальше оставаться подпольщикам в деревнях было нельзя, и по решению партизанского командования они ушли в лес. Аня Кулякина вместе с сестрой Ольгой были зачислены бойцами первого партизанского отряда второй бригады Восточного соединения партизан Крыма.

В первый же день после пополнения отряд вступил в бой с гитлеровцами.

На следующий день гитлеровцы начали прочес леса — снова бой, еще более ожесточенный. Аня лежала с партизанами и, как умела, отстреливалась от наседающих фашистов. Когда раздавался стон раненого, она тут же бросалась на помощь. Кончились бинты, и Аня на полоски порвала свою белую кофточку.

Трое суток отряд сдерживал натиск озверевших карателей. Один за другим гибли партизаны, но не отходили. Снег на высоте покрылся пятнами крови. От порохового дыма и мороза у партизан почернели руки и лица. Трое суток люди не ели. В минуты затишья они угрюмо молчали. Тогда Аня брала в руки гитару и окоченевшими от мороза пальцами перебирала струны. Голос ее был по-прежнему чистым и звонким. Она переходила от одной группы к другой и пела задорные песни. Морщины на лицах партизан разглаживались, они подпевали ей, забывая о смертельной усталости.

Вражеское кольцо все сужалось и сужалось. Надо было искать какой-то выход. Партизаны решили прорваться через крутой склон, откуда гитлеровцы меньше всего могли ждать их атаки.

Ночью, проваливаясь по пояс в снег, партизаны карабкались по склону. Тяжелей всех, пожалуй, было Ане. Ныла больная нога. Но девушка не жаловалась. Перед самой вершиной отряд приготовился к броску. Вместе со всеми Аня бежала сквозь колючий кустарник, кричала «ура» и стреляла из винтовки. Кольцо было прорвано, но только на вторые сутки партизанам удалось запутать следы и оторваться от врага.

Не успела Аня отдохнуть, как ее вызвали к командиру.

— Вам предстоит наладить утерянную связь со степной частью Крыма. Осталась единственная глубоко законспирированная явка. На нее мы возлагаем большие надежды…

Лес и горы остались позади. Аня с сестрой Олей идут по степи. С юга тянет теплом.

Деревня Салгир встретила их настороженной тишиной, и хотя никто, казалось, не обращал на них внимания, Аня сердцем чувствовала неладное. Они стучались во многие дома, просились на ночлег, но им всюду отказывали. Когда подошли к дому, где была явочная, сердце у Ани сжалось.

— У вас найдется два места для верующих странниц? — спросила она. Это был пароль.