Ричард Холл - Всё летит к чертям. Автобиография. Part 2 [litres]

Я любил его и гордился тем, что он победил зависимость и не умер.

– Мо? – Sandy просунул голову в дверь. – Ты знаешь Константина?

Константина? Не знал я никаких Константинов.

– Он из Восточной Европы.

Ох. Тот Константин. Промоутер-мафиози, который чуть не угробил меня, когда я подхватил грипп во время тура Animal Rights.

– Он здесь? – осторожно спросил я.

Константин и его свита из четырех моделей, двух криминальных авторитетов и двух охранников в черных костюмах вошли в мою крошечную гримерку.

– Моби! – прогремел он. – Друг мой!

Он по-медвежьи обнял меня и познакомил с моделями и мафиози из Восточной Европы. Модели улыбнулись почти застенчиво, а мафиози только кивнули.

– После выступления ты пойдешь с нами! В мой клуб! У меня здесь свой клуб!

– Ладно, увидимся позже, – сказал я, пока они толпой выходили из гримерки.

Я был наэлектризован. И не мог дождаться, когда уже выйду на сцену. Клуб был заполнен всего на треть, и я еле ходил на распухшей, покрытой волдырями ноге, но сегодняшний вечер обещал быть потрясающим.

Я задумался, какие пластинки буду ставить. Наверняка альбомы современного золотого века танцевальной музыки – по крайней мере, я так решил.

Всякое время было золотым веком танцевальной музыки, думал я. Но этот, сегодняшний, был самым золотым. Или кастрированным. Нет, не кастрированным. Я задумался о золоте и кастрации – о том, как я любил одно и не любил другое.

– Пора на сцену, – сказал Sandy, прерывая мою «вечеринку». Я гордо прошествовал на сцену.

Встав рядом с Princess Superstar, я обнял ее за плечи.

– Здорово же! – крикнул я.

Она посмотрела на почти пустой клуб, подняла брови и уныло сказала:

– Все твое.

И отошла от оборудования.

Вечер был полуживым, но я знал, что спасу его. Константин со своей бандой преступников и манекенщиц сидел в баре рядом со сценой. Я слышал его возглас «Моби!» и помахал ему рукой, считая теперь, что он мой новый лучший друг.

Я начал сет с ремикса старого трека Fatboy Slim [208] Fatboy Slim – британский музыкант, исполнитель в жанре танцевальной музыки. и продолжил играть свои любимые записи 2008 года – «Loops of Fury», «Deadmaus», «Miles Dyson», – и даже поставил несколько ремиксов моих старых треков, таких как «Natural Blues» и «Porcelain». Нога была измазана жирным кремом, но не болела, так что я плясал за пультом, как безумный.

– Можешь принести бутылку водки из-за кулис? – крикнул я Sandy. Он принес ее, и я поднял бутылку высоко в воздух, а потом отпил прямо из горлышка. Скромная аудитория одобрительно загудела, и я почувствовал себя Ozzy Osbourne [209] Ozzy Osbourne – британский рок-музыкант, певец. , который ставит чужие пластинки в маленьком клубе во Флориде.

Я хотел услышать «Born Slippy» Underworld, один из самых культовых и красивых танцевальных треков, когда-либо записанных.

Я поставил «Born Slippy». Аудитория завопила, и на мгновение все вокруг озарилось ярким светом. Я видел, как несколько старых рэйверов обняли друг друга. Я поднял руки, благословляя их, благословляя всех нас.

Всякое время было золотым веком танцевальной музыки, думал я.

Я перешел к «Good Life» Inner City и понял, что получил все, что мне нужно: центральная нервная система накачана, а мои любимые пластинки звучат так же громко, как взрыв «Boeing 747». Я танцевал с закрытыми глазами. Мне подумалось, что слово «добро» произошло от слова «Бог». Во многих языках «Доброе утро», «good morning», берет начало от «Божьего утра», «God morning».

И тогда я решил, что произошел от Бога. Или, возможно, был лучшей версией Бога. Поскольку Он дал нам способность чувствовать трансцендентную радость, я не узурпировал Его власть в космосе, а просто взял то, что Господь создавал, и стал помогать ему – оглушительным техно.

Я понимал, что не вечен. Музыка тоже была не вечна по определению – она представляла собой просто движение молекул воздуха, изменяющих свое положение в миллионные доли секунды. Потом я вспомнил, что нахожусь на сцене, выступаю диджеем в ночном клубе, и открыл глаза. Поставил ремикс песни «Infinity» Гуру Джоша [210] Гуру Джош – американский, европейский диджей, музыкальный продюсер, композитор. Родился на острове Джерси. . Когда начался его великолепный инструментальный брейк и толпа зааплодировала, я почувствовал нечто за пределами радости.

За «Infinity» последовала новая запись Zodiac Cartel, и я закричал. На заре рэйва я постоянно кричал и вопил на сцене – бросал вызов пустоте, впечатывая в нее себя, пытаясь заполнить вакуум Вселенной радостью. Но теперь мы с ней кричали вместе. Я был частью оглушительной темноты. И мне это нравилось.

Мой сет закончился, и на сцену вышел следующий диджей, Вольфрам.

– Отличный сет, – признал он. Я обнял коллегу и сказал, что люблю его.

Константин со своей свитой из моделей, преступников и охранников ждал за сценой.

– Пошли отсюда! – крикнул я. И еще: – У тебя есть наркотики?

Мы забрались в длинный лимузин, который ждал Константина у выхода. Уютно устроившись на черном сиденье среди высоких моделей, неуклюжих восточноевропейских преступников и огромных охранников, я почувствовал себя приемным эльфийским ребенком. Кто-то включил обычный техно-микс и протянул мне бутылку водки.

– Отличный сет! – сказал кто-то. Я повернулся налево: это была Ясмин, одна из моделей. Она широко улыбалась. Ее зрачки были расширены.

Она все поняла. Она была афроамериканкой и красавицей, и мне сразу же захотелось провести с ней всю оставшуюся жизнь. Я взял ее за руку:

– Кажется, я люблю тебя.

Она весело рассмеялась.

Мы добрались до клуба Константина – темного, ничем не выдающегося и намного более людного, чем тот, где я только что играл. Константин отвел нас в VIP-зал, полный пожилых иностранцев и молодых тощих моделей. Выглядело это все ужасно, но я тоже был ужасен, да и кому какое дело? Мы все – человечество, а человечество всегда было именно таким – прекрасным и отталкивающим.

Этот клуб был хуже всех, где я когда-либо проводил время, здесь было все, что я, по собственным заявлениям, ненавидел, и мне здесь нравилось.

– Ты училась в школе? – спросил я у Ясмин, модели, в которую влюбился в лимузине. Мой язык уже сильно заплетался.

– В колледже? – невнятно переспросила она.

– Ага.

– Недолго. – Казалось, ей было неприятно то, что я спрашиваю о серьезных вещах. – А ты?

– Я изучал философию, – признался я. Ясмин рассеянно улыбнулась. – А это, – указал я на окружающий нас дорогой разврат, – моя диссертация.

На заре рэйва я постоянно кричал и вопил на сцене – бросал вызов пустоте, впечатывая в нее себя, пытаясь заполнить вакуум Вселенной радостью.

Пытаясь произнести слово «диссертация», я осознал, что оно трудное и забавное, если ты пьян и под кайфом. Поэтому пришлось повторить его снова, заплетаясь и спотыкаясь на свистящих: «Диссертация. Диссертация».