Максимилиан Саукке - Неизвестный Туполев

Из этого следовало, что с чисто конструктивной стороны у катера было все в порядке. С вопросами прочности дело обстояло гораздо сложнее.

По этому поводу Туполев сообщал: «наблюдение за поведением элементов конструкции корпуса с учетом экспериментальных данных, полученных в 1935–36 гг. по прочности серийных катеров Г-5, показали, что корпус Г-6требует пересмотра конструкции набора для значительного повышения прочности. Это позволит удовлетворить тактико-техническим требованиям при испытании катера на прочность при высокой балльности моря» .

Подводя итоги, Туполев отметил, что ЗОК свою задачу выполнил вполне удовлетворительно и просил провести с ним расчет за постройку глиссера, а также заключить новый договор на подкрепление корпуса Г-6 с окончанием работ не позднее 1 апреля 1937 года.

Такой договор был заключен, работы по нему ЗОК выполнил, и к 9 июля 1937 года катер прошел заводские испытания.

В сентябре 1937 года начались государственные испытания, которые продолжались до января 1938 года. Однако поворотного торпедного аппарата все еще не было, и удалось провести только ходовые испытания.

К последнему этапу испытаний приступили лишь в июле 1938 года, когда было смонтировано торпедное и артиллерийское вооружение.

Но к этому моменту судьба катера была предрешена. Руководитель КОСОС А. Н. Туполев и начальник бригады торпедных катеров Н. С. Некрасов оказались в Бутырской тюрьме.

Принимать ответственные решения по устранению недостатков опытной конструкции, которых просто не могло не быть, стало некому. Сложные ситуации возникали совершенно неожиданно.

Торпедный катер Г-6 в сборочном цехе ЗОК ЦАГИ. Февраль 1935 г.

Например, при проектировании силовых элементов катера ЦАГИ исходил из того, что при стрельбе из трехтрубного торпедного аппарата сила отдачи, как сообщал его разработчик, не будет превышать 10 тонн. В действительности оказалось, что при одиночном выстреле отдача составляла 13,9 т, а залповая стрельба была и вовсе недопустима.

Заключительный этап испытаний начался в марте 1939 года. При этом было решено снять поворотный торпедный аппарат. 20 июня после контрольного выхода в море, во время которого неисправностей не обнаружили, Г-6 поступил в БТКА ЧМ в качестве вспомогательного судна. Комиссия сочла дальнейшие работы по катеру бесперспективными. Вопрос о серии (в 1936–1937 годах на заводе готовились чертежи для серийного выпуска) отпал сам по себе.

Во время Отечественной войны Г-6 стал боевым кораблем ЧФ, принимал участие в боевых операциях и в 1945 году вошел в порт Констанца.

По этому катеру не только не имеется каких-либо данных, но даже не встречается и упоминания о нем. Объяснить загадку, почему за катером с номером 6 начали разрабатывать катера под номерами 8, 9 и 10, пока не удалось. Возможно, документы, связанные с этим катером, были уничтожены вместе с заводскими архивами 16 ноября 1941 года, когда немецкие войска, казалось, вот-вот войдут в Москву.

О том, как это происходило, мы можем себе представить по воспоминаниям В. К. Фетисова, который в те тревожные дни был вызван к назначенному на завод уполномоченному ГКО полковнику Кузнецову. В кабинете уже находились директор завода И. А. Иванов и старший лейтенант госбезопасности С. С. Сахаров.

Полковник приказал Фетисову немедленно приступить к уничтожению архива и доложить о выполнении. Фетисов ответил, что он назначен ответственным за имущество и уничтожать его без письменного приказа не имеет права. Полковник покричал, но был вынужден продиктовать распоряжение: «Начальнику ЦЭЗиС т. Фетисову В. К. Приказываю архив завода сжечь» . После этого он протянул листок Иванову: «Иван Александрович, вы директор завода, подписывайте». «Товарищ полковник , — ответил тот, — распоряжение исходит от вас, вам и подписывать». Окинув недобрым взглядом директора, полковник поставил свою подпись.

Архив был сожжен в тот же день в котельной завода. В военное время приказы не обсуждались.

Распоряжение, подписанное полковником Кузнецовым, спасло Фетисова от трибунала, когда выяснилось, что немцы в Москву не войдут.

21 ноября 1933 года, через месяц после окончания заводских испытаний Г-5, УВМС передало ЦАГИ тактико-технические требования и заказ на разработку эскизного проекта нового катера. Ему предстояло занять по водоизмещению промежуточное место между Г-5 и Г-6. Катер, получивший заводской шифр Г-8, должен был не только унаследовать, но и улучшить характеристики Г-5.

В требованиях УВМС оговаривалось обеспечение мореходности при пятибалльном волнении. Для этого пришлось увеличить килеватость днища ходовой части, что ухудшило гидродинамическое качество. Но при этом снижения заданной скорости не произошло. Потери были компенсированы установкой четырех новых мощных моторов ГАМ-34, работавших попарно на два гребных винта. Большая устойчивость на ходу была получена за счет оптимального соотношения длины и ширины корпуса катера.

Основным вооружением катера были традиционные желобные торпедные аппараты под 533-мм торпеды. Катер брал 6 глубинных бомб и баллоны для постановки дымовой завесы. Предполагалось, что стрелковое вооружение будет состоять из двух пушек ШВАК и одного пулемета 7,62 мм. Однако еще на испытаниях катера Г-6 авиапушки оказались ненадежными в морских условиях, и их на Г-8 заменили крупнокалиберными пулеметами ДШК.

К августу 1934 года ЦАГИ представил заказчику эскизный проект, который был принят. 4 августа УВМС выдало ЦАГИ заказ на постройку катера.

Началось проектирование, строился макет, который был утвержден в начале февраля 1936 года. Строительство Г-8 шло без особых осложнений, и к 1 сентября 1937 года катер отправили в Севастополь для проведения заводских испытаний. Первый выход в море пришелся на 14 января 1938 года.

20 августа 1939 года начались государственные испытания, а через год, 23 августа, катер был принят в состав ВМФ. В акте комиссии отмечалось:

«Мореходность при состоянии моря до 5 баллов включительно и скоростях до 48 узлов вполне удовлетворительная. Прочность удовлетворительная.

Скорости, равные при водоизмещении 29 т — 48 узлам, при 25,7 т — 52 узлам, удовлетворительные.

Оборудование механическое и электрическое работает удовлетворительно.

Исходя из этого комиссия предлагает:

1. Принять катер в состав боевых единиц ВМФ.

2. Считать серийное производство катера Г-8 целесообразным».

Народный комиссар ВМФ флагман флота 2-го ранга Н. Г. Кузнецов приказом от 24 сентября 1940 года утверждает акт комиссии и…запрещает проектные работы для серийного производства Г-8. Такой поворот событий трудно объяснить. Может, нарком счел свою комиссию некомпетентной, может, решил держаться подальше от греха — катер-то был спроектирован разоблаченными еще в 1937 года врагами народа.