Георгий Санников - Без протокола: невыдуманные истории рассказывают дипломат Александр Богомолов и разведчик Георгий Санников

И он возмущенно продолжал в том же духе «распекать» руководителей Республики самыми оскорбительными словами. Я понял, что проводить с N. запланированную беседу ну никак нельзя. Это будет, как у нас говорилось, «оперативно неграмотно» и изначально грозило срывом. Но в ушах звучало «напутствие» начальства: «Не испугаешься?» Если бы не эта брошенная мне вдогонку фраза, я бы не решился проводить с N. такой ответственный разговор.

И я приступил к беседе. Сначала попытался объяснить N. смысл заявления правительства ГДР и получить от него действительно объективную оценку. Этого не произошло. Я не смог успокоить и переубедить его. Тогда я перешел к запланированному разговору. Разразился самый настоящий скандал с взаимными оскорбительными выпадами. Все это было зафиксировано бесстрастной спецтехникой… Расстались непримиримыми врагами. Как на войне. Два противника…

Я специально не стал сам расшифровывать запись встречи. Это сделали другие независимые переводчики. Так было объективнее и надежнее. Документ лег на стол руководству.

Я не стал объясняться с теми, кто настаивал на таком «остром» варианте. Да они и не имели ко мне никаких претензий. Я сам был виноват. Сторонники моей позиции выразили сожаление и сочувствие по поводу неудачи, а Иван Анисимович Фадейкин наложил короткую и предельно ясную резолюцию: «Надо гнуть, пока гнется. Вы перегнули».

У меня и мысли не было кому-то из начальства рассказать, чем было вызвано мое решение в той явно неприемлемой для вербовочной беседы ситуации, я так ни с кем и не поделился этой ставшей роковой фразой: «А не испугаешься?»

Я все-таки уговорил начальство не рвать контакт с N. и выйти на очередную встречу по имевшимся с ним условиям связи. Вышел! Как ни в чем не бывало. Мы оба сделали вид, что между нами не было неприятного, даже оскорбительного разговора. Более того, спустя какое-то время N. по моей просьбе передал нам поступивший в его учреждение закрытый, для служебного пользования объемный документ некой западногерманской организации, оперативная ценность которого была высоко оценена нашей Службой. Вскоре я познакомил N. с другим работником и стал готовиться к отъезду в Москву. Чем закончилась работа с №, мне неизвестно. Таковы законы конспирации.

Это произошло где-то в середине моей второй загранкомандировки. Мы с Аллой приехали в Западный Берлин. Был августовский воскресный день. Мы шли взявшись за руки по Будапештер-штрассе в сторону знаменитого берлинского зоосада — излюбленного места отдыха и развлечений не только детей, но и взрослых. Вот и нам захотелось окунуться в чудесный мир животных, отдохнуть и отвлечься от рабочих будней.

Яркое солнце заливало город. Фланирующей публики было достаточно, но она не заполняла полностью широкий тротуар. Все идущие нам навстречу прохожие просматривались и фиксировались достаточно отчетливо. Мы были свободны от работы, поэтому не было той напряженности, которая всегда присутствовала при выполнении служебных задач в этой части города — Западном Берлине…

Я заметил их издали. Эту идущую нам навстречу, как и мы, взявшись за руки, юную пару. Боже ж мой! Сердце мое екнуло. Я сразу же узнал этих молодых людей. Я просто не мог их не узнать. Ошибки быть не могло. Мне они были очень хорошо знакомы. Наши разведчики-нелегалы Валентин и Светлана…

Оперативная судьба свела меня с ними, когда мы с женой были на такой же подготовке к работе в особых условиях, как и они. Светлана, еще будучи студенткой Иняза, была привлечена нашей Службой к выполнению определенного задания. Я был ее руководителем. Случилось так, что она вместе с Валентином должна была провести одно мероприятие. Какое-то время они были вместе, а позже продолжали встречаться и полюбили друг друга. Это совпало и с интересами Службы. Вскоре молодые люди отпраздновали свадьбу. Мой друг разведчик-нелегал Федор X. и я были у них свидетелями. У меня сохранилась фотография, запечатлевшая всех участников этого события, в том числе и нас с Федей…

Меня удивила не эта случайная встреча с приятным прошлым. Такое случалось, и не раз, не только со мной — со многими нашими разведчиками. Когда вот так же и совершенно неожиданно «пересекались» пути-дороги разведчиков по принципу «нарочно не придумаешь». Но я был поражен последствиями этого неожиданного «свидания»…

Мы медленно отдалялись от Валентина и Светланы и прошли несколько десятков метров, когда Алла спросила:

— Ты знаком с прошедшими мимо нас молодыми людьми?

Я удивленно посмотрел на нее.

— Кого ты имеешь в виду? Я никого из знакомых здесь не видел, — стараясь оставаться спокойным, невозмутимо ответил я.

— Я имею в виду ту молодую пару, что шла нам навстречу, в солнцезащитных очках.

Что это? Ведь, мне казалось, ничто во мне не дрогнуло. Уверен, и внутренне и внешне я оставался совершенно спокойным. Да, ее рука была в моей руке. Убежден, вряд ли что-то могло выдать мое состояние.

— Нет, Алла, тебе показалось. Я даже не могу припомнить, о какой паре ты говоришь. Почти все идущие нам навстречу были парами или с детьми. Да и зачем мне скрывать что-то от тебя?

Алла внимательно посмотрела на меня и медленно произнесла:

— Значит, мне показалось. Но я была уверена, что ты встретил кого-то из знакомых. Да, — утвердительно произнесла она. — Мне могло показаться.

Что это? Интуиция? Воздействие невидимых и необъяснимых флюидов? До сих пор событие это так и осталось для меня загадкой.

По прошествии длительного времени я подтвердил ее правильно угаданное предположение. Но она так и не смогла объяснить возникшее у нее чувство.

По правилам конспирации я никогда не интересовался судьбой Валентина и Светланы. В моей памяти они навсегда остались влюбленными друг в друга и в свою работу молодыми людьми, до конца выполнившими свой долг в тяжелом труде разведчиков-нелегалов.

В конце 60-х (Боже мой, прошлого века!) в Западном Берлине на сцене филармонии выступал с концертом известный советский скрипач Игорь Ойстрах — сын знаменитого Давида Ойстраха. Аккомпаниатором скрипача была его жена Наташа, прекрасная пианистка и очаровательная молодая женщина. Организацией подобных мероприятий в Западном Берлине занималась группа культуры посольства. Но часто приглашались для помощи сотрудники других отделов. На одном из концертов мне было поручено с кем-то еще из сотрудников группы культуры (к сожалению, не могу вспомнить, с кем именно) сопровождать скрипача с женой из гостиницы в филармонию, а после концерта и банкета доставлять в гостиницу. Такие поручения посла были самыми приятными и всегда всеми охотно выполнялись. Игорь и Наташа оказались симпатичными интеллигентными и контактными молодыми людьми. Несмотря на знаменитую фамилию и на то, что уже к этому времени имели успех не только дома, но и за границей, они держались корректно, были просты в обращении. Впрочем, и мы сами, сопровождавшие, были в те годы ненамного старше этой знаменитой пары, чувствовали себя с ними на равных. Работа есть работа. Не помню, какую вещь они исполняли в концертном варианте с фортепьяно, но все в зале были очарованы этими талантливыми музыкантами. От них обоих исходила какая-то обволакивающая присутствующих в зале энергетика, магическая чарующая сила. Ребята (хочется назвать их именно так) «сорвали» бурные аплодисменты и в антракте удалились к себе. Мы последовали за ними по их настоятельному приглашению обменяться впечатлениями и помочь Игорю и Наташе расслабиться. Мы обменивались впечатлениями по поводу реакции публики. С удовольствием передали артистам восторженные высказывания в зале. Слушая нас, Игорь начал раздеваться. Он был во фраке, и когда разделся, мы увидели, что не только спортивного типа майка с короткими рукавами, но рубашка с отделкой под фрак были абсолютно мокрыми. С помощью Наташи он обтерся влажным полотенцем и сменил белье и рубашку. Я не выдержал: