Александр Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 2

На нашем пути стоят два костела. Деревянный и каменный. Оба работают. Заглянула в каменный. Молятся женщины, пять — шесть человек. Особенно одна, со слезами на глазах.

Вот так бы подойти к ней, спросить участливо, о чем она просит, и по-человечески помочь. А впрочем, может и помочь нельзя.

Если бы я хоть каплю верила во всевышнего, я бы тоже, наверное, стала молиться. О чём? О том, чтобы в душе было спокойно, чтобы не было этого довольства жизнью, этих противоречий и волнений, чтоб не штормило там постоянно, а установилась бы тихая рябь. Было бы, наверное, очень спокойно и светло.

Взяла в библиотеке книгу Миколайтиса-Путинаса "В тени алтарей".

Герой романа, Людас Васарис, — ученик семинарии. Но ему, человеку с большой душой и талантом поэта, душно в семинарии. Он стремится уйти из неё, но чувство долго сильнее его желаний. Людаса любит Люце, дочь ксендза Армии, зарождается чувство и в душе Васариса, но церковные догмы оказываются сильнее зарождающегося чувства. Васарис не может порвать с духовной семинарией и жениться на Люце. Люци выходит замуж за другого, но всю жизнь любит только Васариса. После второго неудачного брака и смерти сына она кончает жизнь самоубийством.

Для самоубийства не нужна сила воли или отсутствие её. Просто человек теряет смысл жизни, жизнь становится ему в тягость, в страдание и он расстается с нею.

Что от этого изменится, если одной песчинкой станет меньше? Ничего.

Васарис: "Веселиться на людях, в обществе, можно, если рядом есть близкий друг. Я думаю, что настоящую радость, настоящее веселье испытываешь только тогда, когда делишь их с близким человеком. Точнее говоря, даже не делишь, а просто чувствуешь с ним внутреннюю связь…. Нигде так не чувствуешь своего одиночества, как в шумной толпе".

Васарис в конце концов порывает с церковью. Этому способствует его любовь к Ауксе Гражулите и её любовь к нему.

Книга полна глубоких чувств, тонкого психологического анализа, глубоко трогает и волнует.

Наверное, и мне так тяжело живется, что не могу не отдавать себя всю целиком и не могу отдать себя всю ни работе, ни детям, ни мужу.

Почему я не могу жить спокойно, как живут миллионы женщин, чего мне надо?

Минеральные ванны и душ делают своё дело. Давление падает, я успокаиваюсь. Падает интерес к жизни, к общественным делам и к людям. Какой-то перелом совершается в душе. Чем он кончится, не знаю.

Постараюсь жить так, чтобы он мне не был нужен. Сколько осталось жить? Лет 10–12? Ну и нечего метаться. Подальше от всех общественных дел. Без души мне ничего не сделать, а душа без него пуста.

К чёрту! Надоело копаться в самой себе. Буду жить так, как придётся и какая есть. Только души постараюсь ни во что не вкладывать. Пусть себе спит на здоровье.

Человек бессознательно старается не делать того, что его может привести к гибели.

Какая это мука — жить с пустой душой! Не могу…. Нет сил….

Какая-то ловушка: не могу жить, не интересуясь ничем, и не могу интересоваться с такой пустотой.

Как учебный год начинать!

Теперь я знаю, почему стало так пусто вдруг на душе тогда: стало уходить из жизни что-то большое, светлое и тёплое, то, чем я жила эти годы, что поддерживало меня и давало мне силы, что берегла в себе, не давая взглянуть постороннему глазу.

Друг мой! Помоги мне выдержать это чувство к тебе своим тёплым приветливым словом, своим доверием помоги.

Без него мне нет жизни. Почему ты захотел стать врагом, а не другом мне? Почему?

Разве ты не видишь, не чувствуешь, как не хватает мне дружбы твоей и доверия?

Завтра в школу. Надо собрать все силы свои. И никто мне не поможет, не поддержит, не одобрил. Надо самой.

Меня же все называли сильной. Куда сила твоя делась? Эх ты! Не можешь справиться. Надо справится, надо, надо, надо…. Как тяжело, как невыносимо тяжело….

Ава, родная моя и тебя нет и ты не по можешь мне. Как же мне дальше-то жить…..Я попала в беду.

Ну, вот и прошёл первый учебный день. И я рада, что смогла настроиться на учебный лад. Всё-таки у меня действительно есть сила воли. И я не имею права в школе с живыми душами работать без души.

Теперь уж я точно знаю, что пройдёт какое-то время и снова оживет это чистое, тёплое чувство во мне и снова он зашагает рядом со мной, такой добрый, приветливый, светлый, самый близкий моей душе человек.

Одного только хочу, чтоб не пришлось мне больше в жизни столкнуться с его холодным равнодушием, недоверием и неуважение.

Дорого мне будет это стоить.

А как нужен он мне в жизни, его дружба, доверие, его тёплое слово. Сколько бы силы дали они мне, силы и тепла.

Самые тяжёлые минуты жизни — это минуты разлада с собой, со своими убеждениями, потеря веры в человека, в справедливость, потеря уважения к самому себе.

Счастлив человек, если он не испытывает этих минут.

Лучше не думать, ни о чём не думать….

Не можешь, тогда не жить. Моя жизнь не принадлежит мне…. А если не выдержу. Но силы, где взять силы?

Интересный разговор произошёл с мужем Петром.

«Вот», — говорю, показывая приглашение на слет лекторов и пропагандистов, «никуда я не поеду. Больше вообще никуда не поеду. Ты одобряешь моё решение?»

«О, конечно», — говорит, — «Давно пора. Вот ещё депутатские обязанности весной сложишь».

«А ты уверен, что я смогу жить без этого?», — в упор, глядя на него, говорю ему.

Он видимо почувствовал всю серьезность этого вопроса и сказал:

«Лучше уж езди».

Милый мой Петр, тебе бы надо жену попроще, наверное ты бы был счастливее. А ведь, в общем, кто его знает? Я же очень стараюсь быть хорошей женой.

Вот и кончилось всё. И души подъем и волнения. Осталась тихая грусть, грусть до конца жизни, грусть о неполно прожитой жизни, грусть о том, что могла бы больше сделать. А он уходит, уходит из жизни, уходит совсем, как ушла совсем ты, моя чистая, дорогая подруга.

Сразу потерять двух таких близких друзей…. Тяжело. Потерять тогда, когда других уже редко находят. Пройдёт всё это, пройдёт, и писать я буду может и общественную работу вести. Но надо на это время. А у меня уже нет резерва времени.

Почему мы часто не ценим того, что имеем в жизни? Почему иногда проходим мимо души человека, которая тянется к тебе со своей бедой? Проходим боясь потревожить свою.

Разве, Ава, я не знала, как нужна была тебе эта задушевная беседа тебе, твоей душе. Как я казню сейчас себя, что торопилась всегда домой, поторопилась и тогда, последний раз, надеясь поговорить с тобой во время конференции летом. Ты не дожила до неё, немного не дожила….