Александр Петрович Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 1

— Мама на двадцать лет моложе папы, — рассказывала о них Нина.

— Как же они так поженились? — допытывалась я.

— Мама шестнадцатилетней девушкой взяла к себе детей отца. Трудно тогда во время войны жили, и мать у них, первая папина жена, умерла. Они остались одни. Ну, мама их и пожалела, стала ухаживать за ними. Они же маленькие были. Когда папа вернулся с фронта, взял их к себе. А они к маме проситься стали. Вот они и поженились.

Сейчас свату уже восемьдесят два года, а сватье — шестьдесят. Оба они на пенсии. Но на небольшую колхозную пенсию (у него двадцать пять рублей, у неё — двадцать) трудно прожить. Поневоле приходиться держать скот, сажать в огороде. Да и они, с малых лет привыкшие к труду, не могут жить без дела. К этому и дочь свою приучали и остальных детей тоже. В общем, простая, трудовая семья со строгими моральными устоями. Из такой семьи редко выходят плохие дети. Думаю, не вышла плохой и Нина. Очень хочется верить, что наши молодые счастливо пройдут свой жизненный путь. Для этого у них есть всё: и умение трудиться честно, и доверие, и большая любовь.

Мы стоим на углу улицы со своей бывшей сотрудницей и разговариваем. Через улицу идут трое братьев Чернициных. У каждого в кармане по бутылке.

— Сейчас вот они выпьют. А что с ними сделаешь? Сейчас они уже большие. Их дело, как хотят, так пусть и делают.

Я знаю семью этих братьев — хулиганов, скандалистов, грубиянов и выпивох. Мать во всём защищает своих сыновей и старается оправдать их поведение, ссылаясь на то, что другие, мол, не лучше. Слова «Их дело, как хотят, так пусть и делают» — её слова. Моя сотрудница, видимо, разделяет их, раз сейчас повторяет, как свои.

Я понимаю её. Младший сын сотрудницы немногим лучше, чем эти братья Черницыны.

Сказанные ею слова вызывают во мне решительный протест.

— Нет, я не согласна с вами, — говорю я. — Пока дети с нами, и у нас есть возможность следить за их поведением, мы не имеем права махать на них руками и стараться делать вид, что ничего не замечаем.

— А чего с ними делать? Драться ведь не будешь.

— Зачем драться? Можно ведь найти, что делать и без этого, если у тебя есть страстное желание не допустить в поведении своих детей того, что считаешь отрицательным.

— Но ведь в кулаке всё время держать тоже плохо.

— При чём тут кулак? Вы думаете, что я в кулаке своих парней держу? Ничего подобного! Просто делаю всё, чтобы они чувствовали мою непримиримость ко всякому злу и особенно пьянству не только с их стороны, но и вообще.

О цели и о месте в жизни мы разговаривали в семье часто.

— Жизнь должна быть разумной, — убеждаю я своих сыновей.

Вот я читаю статью «Франц» ошибается из «Комсомольской правды» о чемпионате мира по шахматам среди компьютеров и, пораженная и удивлённая этими «умными» машинами, иду к сыновьям, чтобы передать им своё удивление.

— Ведь эти машины созданы человеком! Вы только подумайте, что сможет сделать человеческий разум!

Статья и них вызывает живой интерес и они заставляют меня прочитать её всю, что я с большим удовольствие делаю.

— Когда-нибудь машины вытеснят человека, — делиться своими соображениями Толя, ученик десятого класса.

— Ничего подобного! — протестую я. — Никогда ни у одной машины не будет способности создавать что-то новое, как у человека. Только он обладает такой способностью. Он будет всегда умнее любой самой умной машины. Надо только, чтобы в голове постоянно накапливалась информация, образовывались всевозможные связи. Только тогда у человека появится возможность к творчеству. Ох, мальчики, если бы я могла, я бы целый гимн сочинила могуществу человеческого разума!

— Ты думаешь, что я могу что-нибудь новое создать? — спрашивает Толя.

— А почему нет? У тебя немало знаний накоплено, за школьные годы, ты неплохо соображаешь, так что у тебя есть все возможности для этого.

— А я? — допытывается Вова — ученик восьмого класса.

— Что же, и ты умеешь соображать, у тебя по математике хорошие отметки.

— Умеет он, — возражает Толя. — До сих пор не научился складывать числа с разными знаками.

— Ты бы взял да и помог, — говорю я.

— Поможет он, как же! — вставляет Вова.

— Сам должен добиваться, а то тебе всё помоги, — бурчит Толя.

Я дипломатично молчу, в душе соглашаюсь с ним.

Нет, не кулаком я заставляю сыновей учиться, не кулаком учу доставать себе всё самое необходимое трудом, если они могут делать это, уважать рядом живущих с ними.

Не так давно сгорел жилой дом. В доме находился один пьяный хозяин. Видимо, пожар случился по его вине.

— Хорошо, что не было ветра, а то бы могла пострадать вся улица, — говорит Пётр.

— Вот тебе и безобидные — эти пьянчуги! Да от любого из них можно ждать всегда самого плохого. Все преступления исходят от пьяниц. Скажи, не так? — обращаюсь я к своему благоверному.

Он молчит. Возразить нечего.

Ребята, вероятно, делают свои выводы. Думаю, что не в пользу любителей выпить.

И совсем не в кулаке тут дело.

Подходит конец 1974 года. Тихо стало в нашей семье. Один за другим покидают родной очаг дети, уходя в самостоятельную жизнь. Рада я, что не ищут они лёгких дорог, что свой жизненный путь начинают честно, рядом с миллионами других тружеников.

Воспитывая своих детей, я не навязывала им их будущей профессии, их будущего занятия, ни когда не учила приспосабливаться к жизни и руководствоваться в выборе характера работы материальными соображениями. Старалась воспитать уважение к любому делу, полезному для общества.

— Вот как, мальчики, надо работать, — говорила я сыновьям, показывая трудовую книжку их отца, где было записано немало поощрений.

— Тоже мне, кочегаром? — как-то ввернул Толя, и в его словах прозвучали неуважительные нотки к занятию отца.

— А что? И кочегаром, — с вызовом ответила я. — Кочегар — тоже нужная работа. Сидели бы мы сейчас без света, если бы не кочегары. Важно ведь не то, где человек работает, а то, как он работает.

Воспитание добросовестного отношения к труду было главной моей заботой. Но, воспитывая уважение ко всякому полезному труду, я в то же время при каждом удобном случае не забывала убеждать, что самая интересная работа та, где есть возможность что-то творить, создавать новое, узнавать неизведанное. А для этого нужны знания. Знания — прежде всего. Может быть, поэтому нам не приходилось и не приходиться постоянно контролировать учёбу детей, ежедневно заставлять их садиться за подготовку к урокам. Они делали это сами, без принуждения.

Кажется, окончательно обосновался на Урале старший сын Коля. Нашел себе работу по душе в лаборатории нейтронного анализа на большом Верхнесалдинском металлообрабатывающем заводе. Уже работает по пятому разряду. Ныне подал заявление на отработку за квартиру. Не отпустили. Некем заменить. Квартиру пообещали без отработки. Продолжает учиться в УПИ уже на третьем курсе. Потихоньку растёт их дочка, Алёнушка.