Дебби Харри - Сердце из стекла. Откровения солистки Blondie

Через год после закрытия клуба Хилли умер от рака легких. Он думал о восстановлении CBGB в Лас-Вегасе. Мне было грустно, что он ушел. Я так благодарна, что нам повезло и у нас была эта гавань, когда у Нью-Йорка не было денег, когда у нас не было денег, а самобытная культура стала необходимостью, а не стилем, который копируют индустрии моды, музыки, дизайна, кино и изобразительного искусства. Теперь панк превратился в предмет потребления. А CBGB стал совсем другим объектом: сейчас это элитный магазин мужской одежды, и идти мимо дома 315 по Бауэри все равно что брести по другой планете.

В тот же год я отправилась в рекламный тур в Лас-Вегас и там увидела новое шоу Цирка дю солей – Love («Любовь»). Оно было основано на песнях The Beatles, и Пол и Ринго были там вместе с Йоко Оно. Все они как будто преодолели разногласия. Время на самом деле лечит или может вылечить, если ему позволить. Пусть Blondie не теряла никого навсегда – вы понимаете, я о смерти, – но потери происходили в нашем сознании.

Закрытие CBGB

Я встретила там Шейлу И., и она рассказала мне, что будет играть с Ринго в центре искусств Garden State. Я видела ее, когда она работала с Принсом, она великолепная перкуссионистка и певица, так что я купила билеты и вместе со своей сестрой Мартой пошла на Ringo Starr & His All-Starr Band.

Много разных музыкантов играли с Ринго, и особенно мне понравился Эдгар Винтер. Эксцентричный, но не лез из кожи вон ради имиджа, и музыкант отличный. В начале семидесятых я почти не обращала внимания на его музыку, потому что она звучала для меня слишком чинно и традиционно. Об Эдгаре я кое-что знала только потому, что была знакома с его бывшей женой Барбарой Винтер.

Когда я слушала Эдгара и остальных музыкантов, на ум приходили истории из прошлого. Те дни были насыщены такой телесностью, как будто в молекулярных структурах моего тела было больше пространства. Я перенеслась во времена, когда работала в «Максе» в конце шестидесятых и у меня было короткое свидание с Эриком Эмерсоном однажды ночью в телефонной будке на втором этаже.

Эрик какое-то время жил у Криса. У него было множество подружек и сколько-то детей, но в итоге он встретил Барбару Винтер, которую я помню очень сексуальной, с большой грудью и роскошными черными волосами, – настоящая рок-н-ролльная крошка. Как-то Эльда рассказала нам историю про Барбару: та стояла у окна в старой квартире Эрика на Парк-авеню, размахивая огромным черным фаллоимитатором. Было раннее утро, люди тащились на работу, а тут большегрудая Барбара сигналит этой штукой. Я даже слегка расстроилась, что меня там не было. Эта картинка сделала мой день – и не только.

Когда Эрик и Барбара переехали на новую квартиру в модный высотный дом на Гринвич-стрит, мы с Крисом заходили к ним в гости. Из их квартиры открывался великолепный вид на Гудзон, и гавань, и даже на висячий мост Веррацано-Нарроус. Потрясающе. На самом деле в Нью-Йорке стоит жить ради таких видов. Тогда в городе возводились первые ультрасовременные высотки новой волны. Целый район, долгое время занятый торговцами специй, кардинально преобразился, и крепкий, насыщенный аромат специй и кофе рассеивался. То был божественный запах. Если бы я могла, я превратила бы его в благовония или что-то подобное.

Однажды мы пошли к Эрику и Барбаре, и настроение у меня было самым что ни на есть поганым. Хуже некуда. «Вздорный» будет самым нейтральным описанием моего характера. Я вела себя отвратительно. Строительство комплекса еще не закончилось. Рядом пустовала парковка, кое-как огороженная забором из проволочной сетки, на ней располагался передвижной офис строительной компании вместе с техникой и рыскала сторожевая собака… В общем, она не собиралась мириться с моим отстойным настроем, оскалила клыки, бросилась вперед и укусила меня за задницу. Я сразу же успокоилась. Честно, я не понимаю, как Крис ухитрялся мириться с моими чудовищными эмоциональными перепадами, он всегда был таким милым и забавным, когда я буянила, и почти всегда мог меня рассмешить. А иногда он тоже кидался и кусал меня за задницу.

Вот такие картинки вспыхивали у меня в голове. Спасибо, Эдгар. Я и не думала, что мне настолько понравится твое выступление. И спасибо, что перенес меня обратно в то особое время с Крисом, когда у нас не было денег и мы бродили повсюду – и в палящий зной, и в адский мороз.

Когда группа вернулась из тура и у меня вдруг образовалось свободное время, я ощутила порыв написать несколько песен самостоятельно. Обычно, работая с материалом группы, я держала в голове, что в итоге текст может петь как мужчина, так и женщина. Мне всегда было важно, чтобы тексты Blondie были андрогинными. Но эти песни стали более личными. Моя работа с Тhe Jazz Passengers сильно на меня повлияла. Рой Натансон написал для меня чудесную песню о чудовищном теракте террориста-смертника, она называлась Paradise. Мы с Крисом вместе сочинили две песни, и я скооперировалась с Барбом Моррисоном и Чарльзом Ниландом, которые выступали под названием Super Buddha. Так появился мой первый за четырнадцать лет сольный альбом. Necessary Evil вышел в сентябре 2007-го, и я снова отправилась в путь.

В детстве у меня не было Барби. Тогда ее еще не выпускали. Думаю, она появилась спустя много лет, когда я уже перестала играть в куклы. Поэтому, когда представители компании захотели со мной встретиться, я была заинтригована и сказала: «Конечно». Больше всего на той встрече меня поразило, что о Барби никто не говорил как о кукле. У всех присутствовала непоколебимая, абсолютная уверенность, что это реальная личность. Например, они высказывались так: «О, Барби не такая» или «Барби никогда бы так не поступила!» В их сознании Барби была реальным существом, со своим характером и собственным чувством стиля. По-моему, это восхитительно. Они напомнили мне кукловодов, с которыми я познакомилась на «Маппет-шоу», в особенности Фрэнка Оза. Фрэнк предупредил меня, что Мисс Пигги ни за что не станет проводить шоу со мной, потому что не выдержит, если я стану флиртовать с Кермитом где-то рядом.

Когда меня спросили, что я думаю о Барби «Дебби Харри», первое, что пришло в голову, – с чего бы мне этого хотеть? Только в то время это был своего рода фетиш, а я хорошо относилась к фетишам. К тому же в честь людей, которых я уважала, сделали Барби: например, Шер или Мэрилин Монро. И успех Барби во многом может коснуться и того, кого компания выбрала в качестве модели. Так что я сказала: «Давайте выпустим ее». Теперь у меня есть персональная Барби. На самом деле даже несколько – они лежат где-то в шкафу, все в розовых платьях со шнуровкой, как я в семидесятых. Представителям компании понравилось то розовое платье. Думаю, я все-таки предпочла бы черно-белое, полосатое, как зебра, но, может, для Барби вообще не делают платья с таким принтом.