Дмитрий Медведев - Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

В одной из работ — она была издана всего на два года раньше первого тома «Мальборо» — Карл Ясперс пришел к выводу, что неотъемлемой чертой современного общества является пресса: «Без прессы мир жить не может». Но что представляет собой пресса? «Чтобы жить, пресса должна все больше переходить на службу политических и экономических сил, — констатировал немецкий философ. — Под руководством этих сил она обучается искусству сознательной лжи и пропаганды» [1021] См.: Ясперс K.T. Власть массы / Призрак толпы. С. 115. . Не меньшим, а, по мнению Черчилля, даже большим влиянием пресса обладала в XVIII столетии. Помимо «официальной» London Gazette существовали «скучные и полуофициальные» Daily Courant и Postman, настроенные в пользу вигов Review, Observator, The Flying Post, якобитская The Post Boy и пропитанная радикальным торизмом Mercurius Politicus. В условиях пугающего разнообразия изданий, а также неизменной потребности в горячих новостях, громких заявлениях и запоминающихся оценках «каждое написанное в газетах слово проглатывалось и усваивалось, поддерживая предрассудки и страсти недалеких, предубежденных умов» [1022] См.: Churchill WS. Op. cit. Book. II. Vol. 3. P. 183. .

Уже в те дни информация текла бурной рекой, увлекая многих неугодных в свой круговорот. Но это был не только неуправляемый поток. Нередко влиятельные общественные фигуры нанимали авторов для сознательной дискредитации нежелательных оппонентов [1023] См.: Ibid. Book. I. Vol. 1. P. 310–311. , а пресса представляла собой «отравленный кинжал в руках талантливого и нечистоплотного магната» [1024] Cm.: Ibid. Book. II. Vol. 3. P. 184; Vol. 4. P. 795. . Мальборо также не брезговал обращаться к услугам акул пера. Например, незадолго до битвы при Рамильи он позаботился о том, чтобы его точка зрения появилась в Postman [1025] Cm.: Ibid. Vol. 3. P. 185. . Но обычно вместо апологии он являл собой один из излюбленных объектов для критики. «Голословные заявления, слухи и поклепы преследовали его», — замечает Черчилль [1026] Cm.: Ibid. Book. I. Vol. 1. P. 421. . Причем свои стрелы в него направляли как безымянные авторы, так и общепризнанные мастера слова: Даниель Дефо (1660–1731) и Джонатан Свифт (1667–1745).

Мальборо был на удивление безыскусен в управлении собственном образом. Уступал он в этом отношении и своему многолетнему противнику, «королю-солнцу», любое достижение которого «увековечивалось во французской поэзии, шпалерах, картинах и гравюрах» [1027] Cm.: Ibid. P. 88. . Всякий раз, отправляясь на войну, король брал с собой множество художников, поэтов и историков, фиксирующих для потомков каждый его шаг, возвеличивающих каждый его жест, восхваляющих каждое его решение. Сравнивая разные подходы, Черчилль назовет поведение Мальборо «жалким контрастом по сравнению со стилем великого монарха»: «никаких любовниц, никаких актеров, никаких поэтов, никаких живописцев, даже историкам, и тем не было места в его свите, только капеллан» [1028] Cm.: Ibid. P. 413. .

Пытаясь понять, в чем причина столь нарочито скромного поведения, Черчилль указывает на скупость — одну из самых известных и самых сильных черт «герцога Джона». По словам Евгения Савойского, известный полководец даже не ставил точки над буквами i, объясняя, что это позволяет «экономить чернила» [1029] Cm.: Ibid. P. 412. . Сам Черчилль это обвинение отвергает, приводя многочисленные факсимиле писем, но саму страсть Мальборо к экономии не отрицает [1030] Cm.: Ibid. P. 414–415. . Он даже произносит на страницах книги ряд афористичных замечаний, заявляя, что «нет иной добродетели, которая вызывала бы столь всеобщее неприятие, чем бережливость». Или — «общественное мнение более придирчиво к тому, как знаменитости тратят свои деньги, чем как они их зарабатывают» [1031] См.: Ibid. Р. 408. . И если бы Мальборо был более расточителен, то наверняка приобрел бы больше популярности в высшем свете [1032] См.: Ibid. Book. II. Vol. 3. P. 389. . В то же время он признает, что многие великие полководцы — Цезарь, Фридрих Великий, Наполеон — не отличались мотовством в управлении военными кампаниями. Также значительно упростились вкусы и у современных военачальников, и то, что «было пороком в одном веке, стало добродетелью в другом» [1033] См.: Ibid. P. 390. .

Сам Черчилль никогда не отличался скупостью, особенно когда речь шла о расходах на себя и свою семью. Но дело было не только в нем. Анализируя поведение Мальборо, он указал на несколько важных общественных закономерностей. Во-первых, ничто не распространяется так быстро и не хранится в памяти так долго, как слухи [1034] Cm.: Ibid. Book. I. Vol. 1. P. 345. . Во-вторых, клевета, доносы и наветы являются одними из самых распространенных методов ведения информационной войны. Причем, чем более «влиятелен, велик и завиден человек», тем чаще он становится жертвой хитроумных наговоров, кричащих сплетен и недоброжелательных небылиц. Так было в XVIII столетии, так было в XX веке, так будет и дальше. «Немного в современном мире публичных фигур, которые смогли достичь исключительных высот, не став при этом участником какой-нибудь постыдной истории, передаваемой грязными устами», — отмечал Черчилль. В итоге эти быстро распространяющиеся злословные клише о продажности, аморальности и распущенности становятся «неотделимой тенью мирового успеха» [1035] Cm.: Ibid. P. 379. .

Разумеется, это неприятно. Но и с инсинуациями можно было бы смириться, если бы не еще одна закономерность. Пасквили нередко становятся объектом исследования историков, которые множат их в своих работах. Причем происходит это не только из-за нечистоплотности исследователей, но и из-за банальной нехватки материала. Природа не терпит пустоты. Потребность людей в информации — тоже. «История не может развиваться в тишине», — констатирует Черчилль. «Если нет фактов, будут использоваться слухи», — добавляет он. Даже самый ненадежный источник лучше, чем ничего [1036] Cm.: Ibid. P. 379, 310. . Для того чтобы не стать жертвой зловредного вымысла, не лучше ли самому подготовить собственное изложение событий? Для Черчилля ответ был очевиден. Ни один важный эпизод своей жизни он не оставил без освещения собственным словом. Его мнение можно принимать или оспаривать, но мимо его точки зрения нельзя пройти. И уж точно, никто из тех, кому дорога репутация, не станет подменять высказанное публично мнение собственной клеветой.

В первом томе удалось сформулировать проницательные и полезные выводы, публикация оказалась успешной, но почивать на лаврах было еще рано — литературный проект прошел лишь часть пути. Причем, как оказалось, даже до половины было еще далеко. Черчилль начал работу над вторым томом летом 1933 года и сразу обнаружил, что отныне ему придется иметь дело с еще большим количеством материала [1037] См.: Письмо Уинстона Спенсера Черчилля Айвору Спенсеру-Черчиллю от 30 августа 1933 года. Documents. Vol. 12. Р. 648. .