Дмитрий Медведев - Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

К какому же выводу приходит автор, проанализировав биографию экс-кайзера? С первых страниц очерка он призывает читателей не торопиться с выводами и уж тем более повременить с хулой. Вместо этого он предлагает рассмотреть, в каких условиях формировался характер правителя. Вильгельм наследовал трон, когда ему не исполнилось еще и тридцати лет. Его окружали алюсники, которые только и говорили ему, что он лучший, что он единственный, обладающий правом назначать всех руководителей империи, что только он определяет, куда вести войска и в каком направлении разворачивать флот. В его руках была могущественная империя Западной Европы, в его распоряжении были огромные богатства, за возможность беседы с ним выстраивались очереди из «государственных деятелей, генералов, судей, служителей церкви, философов, ученых и финансистов». Его мнением восторгались умнейшие исполины Германии, его талантами восхищались способнейшие представители Второго рейха, его величие воспевали талантливейшие трубадуры германской нации. «Уверены ли вы, что сможете противостоять такому напору? — спрашивает Черчилль своих читателей. — Уверены ли вы в том, что сможете сохранить природную скромность и не станете преувеличивать собственную важность, сможете сохранить достойное самообладание и готовность идти на компромиссы» [1564] Черчилль У.С. Указ. соч. С. 29. . Угодливое обхождение и подогреваемое всеобщей лестью зазнайство еще не так страшны сами по себе, как их последствие, — одна из опаснейших проблем, с которой может столкнуться руководитель: потеря чувства реальности и неспособность оценивать трезво события, поступки, других людей и собственные решения.

Медные трубы были не единственным испытанием, с которым не справился Вильгельм. Его личность не только хвалили, его могущество не только воспевали. Некоторые изощренные умы собирались использовать императора в своих целях, подталкивая его к принятию выгодных им резолюций. Способ для этого был выбран настолько же старый, насколько стар мир власти. До кайзера нередко и умышленно доносился кулуарный шепот: «а не слабак ли сидит на нашем престоле?», «не пацифист ли кайзер?», «готов ли он продолжить великое дело, начатое его предшественниками — бессмертным Фридрихом и великим Бисмарком?» Все эти и многие другие вопросы, направленные на разжигание чувства национальной гордости и стремления доказать собственную стойкость, произносились «надменными губами, с горящими глазами, с насупленными бровями, с подобострастными поклонами, салютованием и щелканьем каблуков» [1565] См.: Там же. С. 29–31. .

В таких условиях, среди лелеющего слух подхалимажа и разжигающих милитаристский огонь подзадориваний, формировался характер человека, которому суждено было встать у истоков мировой войны. Конец Вильгельма II, не как человека, а как личности, был страшен. «Эту яркую фигуру, испорченного ребенка фортуны, предмета зависти всей Европы» ожидали «разбивающие сердце разочарования и крушение иллюзий, падение и непрекращающееся самобичевание». Из могущественного владыки Германии он превратится в «сломленного человека, сгорбившегося в вагоне поезда на приграничной голландской станции, ожидающего разрешения стать беженцем от гнева народа, чьи армии он вел через бесчисленные жертвы к бесчисленным поражениям, богатства и завоевания которого он растерял» [1566] См.: Churchill WS. Op. cit. P. 84; Черчилль У.С. Указ. соч. С. 33. . «И в самом деле, это самое суровое наказание из всех», — констатирует Черчилль результаты метаморфоз, приведшие от роскоши Берлина к скромному уединению Дорна. «Ужасная судьба!» «Все те, кто его осуждал, должны благодарить небо за то, что они сами не оказались в его положении», — резюмирует британский политик [1567] См.: Churchill WS. Op. cit. P. 84; Черчилль У.С. Указ. соч. С. 34; Черчилль У.С. Мировой кризис. С. 492. .

В целом, вердикт Черчилля в отношении Вильгельма II неутешителен. Он отказывает ему в праве именоваться великим. Разве только по количеству свершенных ошибок. Чего только стоит «безответственная» внешняя политика, приведшая не только к разрыву отношений с Британией, но и с Россией. «Огромная личная переписка „Вилли и Никки“, огромные выгоды, которые могла бы принести их личная дружба, привели почему-то лишь к тому, что Россия заключила союз с Францией», — изумлялся Черчилль. Он недоумевает, насколько же близоруким и самодовольным нужно быть, чтобы настолько испортить отношения с великим соседом, чтобы «царь счел более естественным протянуть руку президенту республики, гимном которой была „Марсельеза“, чем работать вместе с императором, который был ему ровней, его двоюродным братом и близким другом». Как такое вообще стало возможно? Для ответа на этот вопрос Черчилль приводит слова адвоката, защищавшего маршала Франсуа Ашиля Базена (1811–1888), который в 1870 году сдал немцам Мец: «Он не предатель. Посмотрите на него, он просто растяпа» [1568] См.: Черчилль У.С. Бывший кайзер I Мои великие современники. С. 34; Churchill VKS. The Ex-Kaiser / Great Contemporaries. P. 36–37. .

Помимо Вильгельма II «Великие современники» содержат также очерк о еще одном иностранном монархе — Леоне Фернандо Марии Джейми Исидоро Паскуале Антонио де Бурбоне, короле Испании Альфонсе XIII (1886–1941). Ему было уготовано появиться на свет после кончины от туберкулеза отца, короля Альфонса XII (1857–1885), то есть фактически родиться с короной на голове. Однако сохранить ее на своем венценосном челе он не смог. «Вот уж действительно судьба! — восклицает Черчилль. — Не быть никем больше — только королем, править сорок шесть лет и оказаться свергнутым! Начать новую жизнь в пожилом возрасте, в новых ограниченных условиях, в положении и душевном состоянии, которых никогда раньше не испытывал, лишенным единственного занятия, которому была посвящена вся жизнь!» [1569] Черчилль У.С. Король Альфонс XIII / Мои великие современники. С. 171. .

Черчилль был лично знаком с Альфонсом. Он относил себя к «поклонникам Его Величества» и даже «имел честь называть себя его другом» [1570] См.: Письмо Мерри дель Валю от 20 февраля 1931 года. Documents. Vol. 12. P. 274. . В феврале 1931 года Черчилль обратился за помощью к испанскому послу в Великобритании Мерри дель Валю (1864–1943). Он хотел написать «благоприятный отзыв» о главе испанского народа, который, как рассчитывал, будет «пользоваться значительным успехом в Европе и США». Он просил посла помочь ему с материалами, в том числе порекомендовать какую-нибудь «хорошую биографию» короля на английском или французском языке [1571] См.: Письмо от 20 февраля 1931 года. Ibid. Р. 274. .

Дель Валь согласится помочь. В начале марта, когда статья будет закончена, автор направит ее послу с просьбой просмотреть, особенно на предмет правильности приведенных фактов и деталей [1572] См.: Письмо от 4 марта 1931 года. Ibid. . Спустя девять дней статья была передана главному редактору The Strand Magazine Ривзу Шоу [1573] См.: Письмо от 13 марта 1931 года. Ibid. Р. 300. . Пока редакция рассматривала этот очерк, на Пиренейском полуострове начались волнения, приведшие к отречению монарха. Черчилля попросили переписать материал, сосредоточившись больше на личности теперь уже бывшего суверена. Статья выйдет в июне в Collier’s под названием «Несчастный Альфонс». На следующий месяц она будет перепечатана в The Strand Magazine. Позже Черчилль решил немного переработать этот материал и включить его в свой сборник.