Ирина Нельсон - Люблю

А потом была песня «Первый раз». И началась она с того, что я заперлась в спальне и придумала куплет. Точнее, даже слова под Славину приблизительную аранжировку.

Это был второй наш хит, который без ложной скромности снова порвал всю страну. На этот раз в клипе Слава решил не экспериментировать – и просто нарезал его из своих съемок, которые он в течение года делал на наших концертах и в жизни. И оказалось – угадал!

Песня была очень проникновенной, грустной, такая песня-размышление, песня-осознание. И лайв подчеркнул её проникновенность, её интимность, её доверительность…

И на этой волне REFLEX стремительно набирал популярность. Во многом и потому, что в то время мы со Славой очень много трудились на студии, писали музыку, придумывали костюмы – делали абсолютно все, становясь какими-то на все руки мастерами!

Без ложной скромности признаюсь, что это именно я придумала то, как будет выглядеть группа визуально. Мы долго искали какую-то фишку, какой-то штрих, который будем использовать всегда, который станет нашим и только нашим маркером. И меня осенило – ветродуй! Нам нужно ставить во время концертов ветродуй!

– Что? – меня сначала не поняли.

А ведь это было так просто, это же лежало буквально на поверхности, нужно было только заметить и понять! В моих песнях постоянно повторяется тема свободы, тема ветра, движения вперед. И развевающиеся длинные волосы – это то, что позволит показать этот ветер на сцене. Не гигантские театральные машины, которые будут реально создавать ветер и сносить исполнителей со сцены, а образ развевающихся волос. И ведь его добиться очень просто – лишь поставить ветродуй. Это не революция в концертной деятельности: тот же Майкл Джексон, величайший, профессиональный шоумен, очень любил подобные штуки, любил, когда от резкого порыва ветра, аккурат в ритм, у него – пфф! – словно взрывались волосы и одежда.

– Ха-ха, – сказали мне. – Нашла на кого равняться. Это же Джексон, у него денег куры не клюют. Да у него каждый концертный номер выглядит, как готовый видеоклип. Так там сколько техники по личному заказу. Спорим, ветродуй тоже в пол вделан. Ну и где мы такой возьмем?

– Да ерунда, – ответила я. – Купим бытовой ветродуй, да даже просто мощный вентилятор, купим автомобильную краску, покрасим его в черный цвет… Вот и готово!

– Ха-ха-ха, – вот тут многие не удержались и открыто рассмеялись в голос. – Ну ты еще гладильную доску на сцену поставь, чего уж мелочиться-то.

– Ладно, – пожала плечами я. – Сама куплю.

Съездила в строительный магазин, купила ветродуй нужной мощности, взяла краску, покрасила – и сделала пробное выступление.

После окончания спускаюсь к ребятам – а у них челюсть до пола.

– Вот это да! – говорят. – Просто слов нет. Просто вау. Слушай, прости, что смеялись.

А я и сама удивилась сильно. Меня так долго даже во снах преследовала эта картинка – как я стою на сцене, а у меня развеваются волосы, что я даже не поверила, что вот она, сбылась!

Публика была в экстазе от двух блондинок с шикарными развевающимися волосами. Наши фотографии с этих концертов были абсолютно везде.

Я даже придумала специальную прическу для этих выступлений. О, сколько раз поклонницы пытались повторить её – просиживали по три-четыре часа в парикмахерской, но максимум приближались лишь к общему виду. Я придумала специальную технологию, чтобы добиться эдакого эффекта небрежных, слегка грязноватых волос.

Ко мне даже подходил Сергей Зверев и тихонько спрашивал: «Как ты себе делала эти волосы? Ну намекни хотя бы, а? Я никак не могу понять». Да, все тайное рано или поздно становится явным, и, в конце концов, в салонах стали практиковать подобную прическу – но лишь через два года. Два года! Целых два года я была гордым обладателем тайны собственного изобретения.

И вот я делюсь с вами тут своим секретом. Потому что вопросов в мой «Инстаграм» об этой прическе до сих пор просто тьма. Девушки! Записывайте!

Сначала накручиваю на пену и средние бигуди «всю голову». Затем снимаю бигуди и начинаю вручную, с помощью слегка фиксирующего геля, от корней до кончиков, закручивающими, спиралевидными движениями пальцев руки – формировать прядки. От корней до конца. Каждую отдельно. Толщина прядки – один-два сантиметра. После всего этого дать гелю подсохнуть до ощущения сухих волос. Затем можно повстряхивать голову (лишь слегка, чтоб мозги не повредить))) или наклониться вниз и слегка разрыхлить, встряхнуть пряди, чтобы они выглядели естественными. И все. Зверев, помню, сильно удивился от того, насколько прост мой способ.

В общем, как раз в это время нас стали приглашать на топовые программы – особенно нас любил Андрей Малахов. Да-да, он так и говорил: «Моя любимая группа», – и самым лучшим образом представлял нас на кремлевских концертах. И мы очень благодарны ему за это. Вы просто не представляете, как в таких делах невероятно важны даже не то, что слова – интонации!

Нашим стилистом в то время, когда мы снимали клип на «Мне трудно говорить», был Саша Терехов – знаменитый ныне мировой модельер. Вообще, все костюмы REFLEX’а с 2003 по примерно 2007 год создавал именно Саша. Знаменитые наши «рваные платья» – это его идея. Мы были яркими. Неповторимыми. Концерт шел за концертом. Я привыкала быть действующей большой, настоящей артисткой. То самое чувство – быть звездой. Как угодно. Но однажды на одном из концертов я решила поэкспериментировать и вести себя, как настоящая рок-звезда. Я решила зажечь. И точнее, не я так решила, а мы вместе, с Аленой.

Мы приехали в Омск. Выступление было на большом открытом стадионе. REFLEX уже пел свои песни буквально из каждого утюга. Нашу машину зрители готовы были вынести на футбольное поле на руках. Лето, жара, июль, солнце и море людей, и море любви от них к нам, к нашим песням. И тут я подумала…

Надо бы не упасть в грязь лицом! У нас это был какой-то…надцатый концерт в туре, и энергии, мягко говоря, было уже маловато. О! Нам нужен коньяк!