Ирина Нельсон - Люблю

Я вспомнила о настоящих рок-звездах. Да что я! Каждый из нас читал, как они, настоящие крутые парни и девчонки, перед концертом попивали виски с колой, а то и что-то покрепче.

– Ну вот! – решила я, – вопрос решен!

– Гриша!!! Ты не видел, тут вроде был коньяк где-то в гримерке?

Наш диджей Григорий Розов был очень умным мальчиком и сразу понял, что дело пахнет керосином.

– Коньяк? Девчонки, вы чо? Не надо вам коньяк! Нам на сцену через 20 минут!

– Ну так вот! Самое оно! – дружно проголосовали мы с Аленой.

Гриша покачал головой, посмотрел на нас. Мы на него.

О да. Уж он-то знал эти взгляды. Не первый день вместе все-таки.

Он сразу понял, что сопротивление бесполезно, и выдал нам коньяк.

На сцену мы не вышли, а буквально влетели! Это был просто ураган энергии Инь! Но мы не учли по неопытности, что коньяк действует достаточно долго. Потому рок-звезды и жалуют алкоголь. Ну, до поры до времени, естественно.

В общем, к песне так к третьей примерно, когда действие принятого алкоголя усилилось, я почувствовала себя как минимум Мадонной или просто некой поп-принцессой, а когда я обернулась посмотреть, как там моя партнерша, то увидела, что Алена карабкается вверх по конструкциям, которые держали световую аппаратуру. К тому моменту она была уже примерно метрах в четырех от поверхности и весело кричала:

– Снимайте меня! Снимайте!

«Какая она у меня крутая, – подумала я! – Залезла так высоко и еще просит, чтоб её фоткали! Рок!»

Гриша со своего диджейского пульта смотрел на все это дело с явным ужасом и знаками показывал мне, чтобы я что-то сделала с девушкой.

Под парами коньяка я, естественно, решила, что Гриша паникует совершенно зря. Все же очень красиво! И явно так, как мы хотели. Я побежала со сцены прямо на газон футбольного поля. Алена вон какая, а че, я хуже, что ли?

О! Милиционер стоит! Фуражка какая классная! Сейчас я её сниму с него и буду петь в ней! Будет круто! – «Просто потому, что не было тебя-а-а-а»!

Сказано – сделано!

И он даже не понял, как я это сделала! Я чувствовала себя невероятно!

Я парила, скакала по полю в милицейской фуражке, как грациозная лань. Ну, так мне казалось. Блюститель порядка бегал рядом со мной. Ибо фуражка казенная, а я – странная. Кто знает, что я там выкину спустя пять секунд? Во всяком случае, с разбега на колени я падала и катила по полю не хуже CR7, когда он отмечает свои голы.

Нашу машину зрители готовы были вынести на футбольное поле на руках. Лето, жара, июль, солнце и море людей, и море любви от них к нам, к нашим песням. И тут я подумала…

Надо бы не упасть в грязь лицом!

И тут я увидела, что Алена все еще висит на световой ферме. «Странно», – подумала я.

Я побежала на сцену и уже, приближаясь к ней, я снова услышала крики: «Снимайте меня!» «Блин… Ну, это она уже переигрывает, – подумалось мне. – Хорош, Ален! Уже все, кто хотел, тебя сфотографировали!»

И тут я увидела, как рабочие сцены поднялись по фермам вверх и помогли ей спуститься вниз… «Опа. Так вот оно чо!» – подумала я. Это она, оказывается, не про фотки кричала… А в голове коньяк… А еще целый концерт петь надо… А апофеоз уже состоялся.

На следующее утро мне позвонил Слава.

– Вы что там натворили???

– А что такое? – спросила я. Голова болела. Я же рок-звезда все-таки…

– Что такое? – переспросил муж. – Организаторы звонили мне ночью и сказали, что больше никогда не пригласят REFLEX в Омск! Вот что такое!

«Ну, значит, не понимают они в роке», – подумала я.

Но с того момента и по сей день в REFLEX’е наступил полный сухой закон.

В общем, песня у нас шла за песней, хит за хитом, и мы решили снимать наше новое видео «Мне трудно говорить». Естественно, что мы начали с придумывания образов. И Саша Терехов неожиданно предложил акцентировать внимание на руках – сказал, что будет круто, если Ире руку перебинтовать и буквы на коже написать. Ок, любопытно, что выйдет. Перебинтовали, нанесли временные тату… Мне что-то нарисовали, Аленке на руке написали – Irena. Типа она мое имя себе набила. И мы преобразились в двух экзальтированных девиц – эдаких современных сумасшедших.

И тут у нас начался мозговой штурм. Так… Мы хотим блестящий ровный пол… а давайте нальем на него воды: она сгладит все неровности и придаст блеск! Придумали – сделали. Правда, кое-что пошло не так, и вместо задуманной теплой воды мы получили холодную – но это было не так уж страшно. Потом придумали новый трюк – выпустить из-под воды голубей. Придумали – сделали! Нам нужна атмосфера депрессии? Нагребем и набросаем побольше сухих листьев!

Парень – Женя, – который играл главную роль, чуть было не сорвал все съемки. По сюжету ему нужно было пройти по краешку крыши. Мы снимали под таким углом, что только оттуда казалось, что это бе зумно опасно, а на сам край даже нога не поместится. На деле тот был широкий, как письменный стол. Почему Женя испугался, мы так и не поняли.

Ему даже прыгать не надо было – лишь просто пройтись по парапету, потом в обратную сторону и сделать «прыжок». Все! Там даже страховка профессиональная была! Все риски сведены к минимуму!

Но Женя испугался и наотрез отказался вставать на край. А это уже серьезно. Это уже клип под угрозой. Девчонки внизу готовы, оператор за камерой, звуковики при деле… куча людей готовы снимать клип – и только актер дает задний ход. Это даже не неприятная ситуация, а просто критическая!

И Слава сам залез на парапет. 32-й этаж. Без страховки.

– Слава, слезай! – кричала ему я.

Слава лишь отмахнулся. Прошел по парапету туда-сюда, туда-сюда – два раза.

– Женя, иди сюда! – машет актеру.

Тот в ответ лишь мотает головой. Ну что с ним поделать – не менять же, это будет означать, что придется снимать все заново.

Слава разговаривал с ним, как с малым дитем, и в итоге все-таки смог уговорить.

В итоге с большим трудом уставшие, вымотанные, мы все сняли.

На одну только сцену с тем, как наш парень лезет под машины, мы потратили два с половиной часа. Пришлось обращаться в ташкентскую милицию, чтобы нам отгородили одну полосу движения и выделили инспектора, который бы разруливал остальные полосы.