Элтон Джон - Я – Элтон Джон. Вечеринка длиной в жизнь

Но если б я собирал только диски! Нет, я коллекционировал все: предметы искусства, антиквариат, одежду, мебель, драгоценности, стекло. Великолепные вазы в стиле ар-деко, лампы от «Тиффани» и работы Эмиля Галле просто стояли на полу – на столах для них не хватало места, что изумляло, поскольку весь дом я буквально забил мебелью. Ходить по нему было все равно что преодолевать самый запутанный в мире маршрут, да еще и с препятствиями. Стоило поставить ногу не туда или повернуться слишком быстро – а это неминуемо, если ты пьян или под кайфом, – и какая-нибудь вещь стоимостью в тысячи фунтов оказывалась разбитой или испорченной. Мне не удалось свить уютное гнездышко, да и вообще обустроить пространство, пригодное для нормальной жизни. Приходили гости, и я постоянно напоминал им, чтобы они двигались максимально осторожно. Однажды я приоткрыл дверь корта для сквоша и всунул туда голову – больше ничего не помещалось. И ощутил нечто близкое к отчаянию. С самого детства обладание вещами приносило мне радость, но теперь я испытывал только раздражение: куда же мне девать все это барахло?

Через несколько месяцев после развода с Ренатой я принял радикальное решение. Я все продам. Абсолютно все. Каждую картину, каждую памятную вещь, каждый предмет мебели, каждый арт-объект. Всю одежду, ювелирку, все стекло, все подарки поклонников. Вообще все в доме, кроме коллекции пластинок. Я связался с «Сотбис» – недавно они провели грандиозную посмертную распродажу вещей Энди Уорхолла – и сказал, что хотел бы предложить им несколько лотов. Они тут же прислали в «Вудсайд» экспертов. Оказавшись в доме, те немного занервничали. Не знаю, что именно их поразило: или качество моих лотов (один, понизив голос, сообщил мне, что я владею самой обширной в мире частной коллекцией мебели работы Карло Бугатти), или некоторые абсолютно безумные арт-объекты. Мне нравилось думать, что я развил в себе хороший вкус к предметам мебели и искусства, но часто я не мог устоять перед откровенным китчем. Дома хранились вещи, по сравнению с которыми мои сценические костюмы казались эталоном утонченного вкуса. Например, статуя гориллы бонобо, одетая в платье эдвардианского стиля – такой подарок мне прислал один поклонник, присовокупив к нему записку, в которой объяснял, что эта скульптура символизирует бессмысленность войны. Или радиоприемник в форме куклы: одета она была в прозрачное неглиже, а переключателем радиостанций и регулятором громкости служили ее соски. Или пара кранов для ванной, с прикрепленными к ним огромными яичками из плексигласа.

Я решил оставить себе несколько оригинальных сценариев радиопередачи Goon Show [185] The Goon Show (рус. «Шоу болванов» ) – юмористическая радиопередача британской радиостанции BBC Home Service, выходившая с 1951 по 1960 год. с рукописными заметками Спайка Миллигана [186] Спайк Миллиган (англ. Terence Alan Patrick Seán Milligan ) – ирландский писатель, поэт, сценарист, комик и музыкант. Был соавтором, ведущим сценаристом и ключевым актером озвучивания в юмористической радиопередаче BBC Home Service «Шоу болванов». на полях – их я купил на аукционе. И четыре картины: два полотна Магритта, портрет Фрэнсиса Бэкона работы его любовника Джорджа Дайера (за этот портрет в 1973 году я заплатил тридцать тысяч фунтов, из-за чего меня все называли сумасшедшим) и еще «Читателей «Гардиан» – работу художника Патрика Проктора, которую я поместил на обложку альбома Blue Moves . Всему остальному предстояло уйти с молотка.

Хочу, чтобы вы поняли меня правильно. У меня не было ни малейшего намерения вести простую осмысленную жизнь, отречься от мира потребления и материальных ценностей. Если кому и пришла в голову такая мысль, то вот вам опровержение. Первый раз я пришел на встречу в «Сотбис» якобы затем, чтобы поговорить о будущем аукционе, и немедленно купил две картины русских авангардных художников Игоря и Светланы Копыстянских. Я не просто хотел начать новую жизнь. Я собирался полностью переоборудовать «Вудсайд». Мне надоело обитать в дикой берлоге поп-звезды – хотелось обустроить пространство так, чтобы возникло ощущение дома.

Три дня машины «Сотбис» вывозили мои вещи из «Вудсайда» на лондонский склад. Лотов было так много, что пришлось сделать четыре отдельных аукциона. Один – для сценических костюмов и разных памятных предметов, второй – для ювелирки, третий – для объектов ар-деко и ар-нуво, четвертый же назывался «разное»: сюда входило все, начиная от шелкографии Энди Уорхолла и заканчивая чемоданами и спорранами [187] Поясные шотландские сумки на меху, обычно их носят с килтами. , – однажды я зачем-то купил их аж две штуки.

Фотографии некоторых лотов я разместил на обложке своего нового альбома, который назвал Reg Strikes Back : после всего случившегося в 1987 году такое название показалось мне подходящим [188] Дословно с английского: «Редж наносит ответный удар». . Перед аукционом компания «Сотбис» устроила выставку – показали лишь четверть лотов, но они заняли собой практически весь Музей Виктории и Альберта [189] Крупнейший в мире лондонский музей декоративно-прикладного искусства и дизайна. Основан в 1852 году. По данным The Art Newspaper, входит в двадцатку самых посещаемых художественных музеев мира. . Удивительно, но эту выставку посетил бывший премьер-министр Эдвард Хит – видимо, присматривал для своей ванной комнаты краны с плексигласовыми яйцами. Аукционы имели огромный успех. Администрации даже пришлось выставить у входа барьеры – столько пришло желающих. Картины продались вдвое дороже предполагаемой цены. Вещи, которые, как я думал, поклонники покупали за гроши, уходили за несколько тысяч фунтов стерлингов. Забрали все: гориллу бонобо, символизирующую бессмысленность войны, шотландские спорраны, непристойную куклу-радио. Даже рекламные баннеры с анонсом аукциона – и те были проданы.

Я на аукционы не ходил. В тот день, когда дом начали потрошить, я уехал и вернулся туда лишь спустя два года. Уезжая, я не знал, что к моменту возвращения в моей жизни произойдут перемены куда более серьезные, чем переоборудование дома.

Пока дом пустовал, я решил пожить в Лондоне. Сначала остановился в отеле «Инн он зе Парк». С ним связана знаменитая история о том, как я звонил в офис «Рокета» и требовал сделать что-нибудь, чтобы за окнами перестал дуть ветер – мол, он мешает мне спать. Сейчас самый подходящий случай сообщить всем, что эта история – чистой воды легенда и что я никогда не был безумен настолько, чтобы требовать у своих сотрудников «выключить ветер»; наверное, я просто хотел поменять номер на тот, где порывы не так сильно слышны. Увы, должен честно признаться: это не легенда, а истинная правда. Я тогда действительно совсем потерял разум. Набрав номер менеджера по международным связям Роберта Ки, я умолял его убрать куда-нибудь ветер, который дует за окнами моего номера. О том, чтобы переселиться в другие апартаменты, и речи не шло. Было одиннадцать утра, я всю ночь не спал, повсюду валялись наркотики: естественно, я не хотел, чтобы персонал отеля помогал мне переезжать. Я сердитым голосом растолковал Роберту ситуацию. Надо отдать ему должное: вопрос он решил очень быстро. Я услышал, как, прикрывая трубку рукой, он говорит кому-то: «Господи ты боже… Оно наконец совсем сбрендило. – И затем снова мне: – Элтон, ты что, окончательно охренел? Сейчас же повесь трубку и ложись спать».