Элтон Джон - Я – Элтон Джон. Вечеринка длиной в жизнь

Но потом я начал размышлять: а что, если придумать программу, которая радикально бы отличалась от обычных шоу Лас-Вегаса? Фотограф и режиссер Дэвид Лашапель недавно снял потрясающий клип на песню из альбома Songs from the West Coast – This Train Don’t Stop There Anymore. Джастин Тимберлейк, одетый как я в семидесятые, открывал рот синхронно словам, а на заднем плане актер в образе Джона Рида колошматил репортера и сбивал фуражку шапку с головы полицейского. Мне безумно понравился клип, и я попросил Лашапеля стать арт-директором всего вегасского шоу. Сказал, чтобы он делал все, что хочет, воплощал любые свои фантазии, даже самые сумасшедшие.

Если вы знаете работы Лашапеля, то поймете: именно так с ним и надо разговаривать, ведь он все ловит на лету. Он невероятен, а на том этапе своей карьеры даже поздравительную открытку не сделал бы в простоте – обязательно кто-то в одеянии Иисуса стоял бы на голове у гигантского фаршированного фламинго в окружении неоновых вывесок и мускулистых парней в плавках из змеиной кожи. Это он сфотографировал Наоми Кэмпбелл топлес в образе борца, вонзающего каблук-шпильку прямо в лицо мужчины в окружении карликов в масках. И это в его модной съемке роскошно одетая модель стоит рядом с трупом женщины, на которую упал кондиционер, и вот она лежит на асфальте с кровавым месивом вместо головы. Это ему удалось уговорить Кортни Лав позировать в образе Марии Магдалины, при этом на коленях у нее лежало что-то, напоминающее труп Курта Кобейна.

Для моего шоу в Вегасе Лашапель придумал декорации, состоящие из неоновых вывесок, надувных бананов, хот-догов и тюбиков помады: даже грязного воображения не требовалось, чтобы в каждом из предметов увидеть эрегированный пенис. К каждой песне он снял видеоклипы – артистичные и фантастически смешные. Там даже был эпизод из шестидесятых, изображающий мою попытку покончить с собой, причем он привнес в дурацкую историю столько накала, что мое самоубийство выглядело по-настоящему драматично и без идиотской патетики. В клипах плюшевые медведи голубого цвета катались на коньках и кормили медом андрогинных ангелов; в некоторых сценах герои нюхали кокаин прямо с голых ягодиц какого-то парня, а в одном из эпизодов возникала модель-транссексуалка Аманда Лепоре: совершенно голая, она сидела на электрическом стуле, и из ее влагалища летели разноцветные искры. Шоу называлось «Красный рояль» – достаточно безобидно для такого провокационного содержания.

На мой взгляд, все это подтверждало, что Лашапель – гений. Я понял, что мы все сделали правильно, когда заметил, как некоторые зрители, кривясь от отвращения, выбегают из зала. И особенно когда моя мать заявила, что шоу – ужасная мерзость. Она явилась на премьеру и выразила свое отношение к происходящему на сцене тем, что через пять минут после начала программы демонстративно надела темные очки. После шоу пришла ко мне за сцену с перекошенным лицом и громко сообщила всем, как все это ужасно и что с моей карьерой, считай, покончено. При этом присутствовала Сэм Тейлор-Вуд – мы с Дэвидом часто встречались с ней на арт-мероприятиях, мне очень нравились ее фотографии, я купил ее версию «Тайной вечери Леонардо», и она, по моей просьбе, сняла клип на еще одну песню из альбома Songs from the West Coast – I Want Love. Увидев мамину реакцию, она не поверила своим глазам. «Мне хотелось снять туфлю и ударить ее по голове», – призналась Сэм. Но она плохо знала мою мать. Морось критики, начавшаяся в середине семидесятых, постепенно переросла в затяжной дождь: этой женщине ничего во мне не нравилось. Я к этому давно привык: либо отвлекал ее, либо сводил все к шутке, но у окружающих общение с ней всегда вызывало нечто вроде шока.

Некоторым «Красный рояль» категорически не понравился потому, что они ожидали совсем другого (такой и была моя задумка). А ожидали они другого, потому что имели слабое представление о моей музыкальной карьере. Все, что они увидели в Вегасе, происходило на моих живых концертах – всегда из ряда вон, всегда за гранью разумного. Мне самому шоу очень понравилось, оно точно отражало мой характер и то, как я позиционировал себя в прошлом. Это был не просто шокирующий видеоряд, а один из способов шагнуть в будущее через прошлое; в некотором смысле – модернизированная версия концертов семидесятых годов, когда я выводил на сцену порнозвезд и Дивайна при полном параде. Если не принимать во внимание редкие гневные письма в администрацию казино и мамины мрачные предсказания, шоу проходили на редкость успешно. Я бы даже назвал их новаторскими. Возможно, они хотя бы чуть-чуть изменили имидж Лас-Вегаса, сделали его не таким лощеным, добавили остроты ощущений. После этого там спокойно могли выступать Леди Гага, Бритни Спирс и Бруно Марс, и никто бы бровью не повел.

Тем временем в Британии начали меняться законы относительно однополых браков. К концу 2005 года геям и лесбиянкам разрешили вступать в «гражданское партнерство» – по сути, в брак, если не принимать во внимание некоторые незначительные детали. Мы с Дэвидом решили, что будем первыми в очереди. К тому времени мы жили вместе уже десять лет и считали, что вступление в законное партнерство чрезвычайно важно для геев. Из-за СПИДа многие теряли своих партнеров и вскоре обнаруживали, что не имеют никаких прав. Часто вмешивалась семья умершего, выгоняла оставшегося в одиночестве партнера из обжитого дома и лишала всего – из жадности или потому, что так и не смогла принять гомосексуальность сына или брата. Мы с Дэвидом обсуждали все это раньше, спокойно и конструктивно, но все-таки я готовил для него сюрприз. В «Вудсайде» за ужином, на который мы пригласили группу Scissor Sisters, я сделал ему предложение: как и полагается, встал на одно колено. Я знал, что он ответит согласием, но все равно это был волнительный момент. Кольца у нас уже были, мы купили их в Париже в ту поездку, когда я встречал его в аэропорту и старался сохранить инкогнито, напялив на себя всю мужскую весенне-летнюю коллекцию Версаче.

Новый закон приняли в начале декабря, оставалось пятнадцать дней до его вступления в силу. Заключить законное партнерство мы собирались двадцать первого декабря. Предстояло много всего организовать. Церемонию мы планировали провести в Гилдхолле [213] Мэрия города Виндзор. в Виндзоре, там же, где заключали брак принц Чарльз и Камилла Паркер Боулз. Мы решили, что это будет камерное мероприятие только для близких: мы сами, мама и Дерф, родители Дэвида, наш пес Артур, Ингрид и Сэнди и наши друзья Джей Джоплин и Сэм Тейлор-Вуд.

Первоначально мы собирались провести торжественный прием на студии «Пайнвуд» [214] Pinewood Studios – культовая британская кино- и телестудия, расположенная приблизительно в 32 км к западу от центрального Лондона. , но компания, занимающаяся организацией свадеб, выкатила такой бюджет, что даже у меня глаза на лоб полезли. Помню, я смотрел на цифру и думал: «Да я бы, наверное, озверел, если бы в отделе старых мастеров в «Сотбис» мне назвали такую сумму». Другой площадки мы не нашли – близилось Рождество, и все давно было забронировано. И тогда мы решили праздновать дома в «Вудсайде». На территории имения установили три огромных шатра, связанные переходами: первый шатер – зал приема гостей, второй – столовая, третий – просторный танцевальный зал. Запланировали развлекательную программу: петь должны были Джеймс Блант и Джосс Стоун [215] Джослин Ив Стокер (англ. Joscelyn Eve Stoker ), более известная под сценическим псевдонимом Джосс Стоун (Joss Stone) – британская соул/R&B-певица, поэтесса и актриса. . Ожидалось шестьсот гостей, и Дэвид настоял, что сам составит план рассадки. К этой задаче он отнесся чрезвычайно серьезно. Он ненавидит, когда людей рассаживают как попало, и ты оказываешься за столиком с незнакомцами. К тому же здесь требовалась деликатность – компания ожидалась предельно разношерстная, мы пригласили людей, с которыми знакомились в разные периоды жизни, в разных странах и при самых разных обстоятельствах. Я гордился тем, что на праздник приглашены не только члены королевской семьи, но и знаменитые танцовщики из гей-порностудии «Бель Ами» – вот только вряд ли им было бы комфортно сидеть за одним столом. Дэвид дотошно распределил всех по, как он это назвал, «кланам»: этот стол для звезд спорта, этот – для представителей мира моды, этот – для экс-битлов и их знакомых.