Всеволод Васнецов - Под звездным флагом Персея

В географических названиях на Новой Земле часто встречаются имена известных русских художников. Это объясняется тем, что исследованию острова много времени и сил посвятил художник Александр Алексеевич Борисов.

Борисов, уроженец Архангельской губернии, был замечательным художником, прекрасно знавшим Север. Он на небольшой парусной шхуне «Мечта», специально им построенной, плавал по Карскому морю, где его крепко затерло льдами. Со своей маленькой командой он был вынужден покинуть суденышко и пешком по плавучим льдам отправиться на Новую Землю. В Арктике Борисов был не быстролетным туристом, он был в ней своим. Художник не только видел Север, он чувствовал его всем своим существом. И нет лучше художника, который бы с таким знанием и чувством умел передать в своих произведениях суровую красоту полярных пейзажей, их величие, их настроение.

На ночь «Персей» отдал якорь на траверзе мыса Снежного. Утром, выйдя на палубу, я действительно увидел, что все горы покрыты свежевыпавшим снегом. Мы отправились дальше на запад и 19 сентября стали на якорь в Поморской губе, поближе к сваленной на берегу куче угля. Сейчас же прибыли гости из становища — пять ненцев в оленьих малицах, распространявших специфический запах по всему кораблю. В ожидании угощения, особенно водки, они бродили по палубе. Мы пригласили их в кают-компанию и угостили чаем с конфетами, компотом и баранками. Водки у нас просто не было.

Грузить уголь оказалось очень трудно. Из Архангельска его отправили в мешках, но, пока грузили на пароход, вывозили на берег в Поморской губе, перетаскивали от шлюпок за зону прибоя, мешки порвались и уголь просыпался. Вместо купленных 50 тонн мы приняли на борт хорошо если половину.

В Поморской губе мы снова встретились с «Эльдингом», возвращавшимся из похода к Земле Франца-Иосифа. Он дошел туда, не встретив льдов, но люди все же не рискнули высадиться на берег. Опять состав двух родственных кораблей собрался в кают-компании «Персея».

Мы закончили угольную операцию и направились снова на восток. Таким образом, Маточкин Шар прошли дважды, делая станции, зарисовки берегов для лоции и Щеглов геологическое обследование.

Почему-то, как только геологи выходили в дальний поход на «Эвелине», их начинали преследовать какие-нибудь несчастья. Так было и на сей раз. К маршруту из Поморской губы по проливу на восток они готовились в темное время и залили в бак «Эвелины» вместо горючего машинное масло. «Эвелина» двигалась, пока не иссякло горючее в рабочем баке. Ну а потом мотор остановился, пришлось карабкаться на веслах, а катер малопригоден для передвижения таким способом. Хорошо, что из Поморской губы он вышел только на день раньше «Персея». Мы нагнали геологов в проливе и подняли на борт.

Еще раз заночевав на якоре, чтобы не рисковать в темноте, мы вышли 20 сентября к восточному устью пролива и начали работы на третьем разрезе Карского моря, от Матшара на северо-восток, до пересечения с 76-й параллелью. Четвертый разрез обратно к Новой Земле мы рассчитывали закончить в заливе Благополучия. Но берег затянуло густым туманом: войти в залив мы не смогли и легли в дрейф. Больше суток туман висел непроницаемой пеленой. Иногда из него показывались небольшие айсберги, вынесенные из заливов Новой Земли.

Не надеясь больше на улучшение видимости, пошли на север, к очень приметному мысу Витней, чтобы по нему определиться и начать пятый разрез к востоку. За мысом Витней в Ледяной гавани более 300 лет назад зимовала экспедиция Виллема Баренца. Там тоже не было никакого памятного знака. 27 сентября туман наконец пронесло, но, к нашему удивлению, ни мыса Витней, ни вообще Новой Земли мы не увидели. Тогда повернули прямо на запад, чтобы подойти к берегу и ориентироваться перед началом работ на разрезе, тем более, что погода стояла пасмурная, а последний раз мы определялись только По Матшару. По счислению, мы должны были находиться в 20 милях от берега. Прошли 20 миль — берега не видно. Что за оказия? Прошли снова 10 миль и еще 10 миль — земли нет!

На наше счастье, ненадолго проглянуло солнце и Иван Николаевич его поймал. Через некоторое время, когда снова показался только его краешек, Замяткин, великий мастер астрономических определений, успел его ухватить, благо горизонт был чистым. Больше солнце не появлялось, но спустя несколько минут, когда были сделаны вычисления, мы получили надежно обсервованную точку, которая оказалась более чем на 40 миль севернее счислимой.

Как это произошло?

Здесь, в неисследованных водах, и капитан, и Месяцев самым тщательным образом следили за прокладкой. Они учли и наблюдения, сделанные, когда корабль лежал в дрейфе против залива Благополучия. Его сносило к северо-востоку настолько сильным течением, что на поверхности воды возникали небольшие водовороты. Биологи попробовали драгировать на дрейфе тралом Сигсби, но судно несло так быстро, что оборвался 11-миллиметровый стальной трос и трал остался на дне. И ни капитан, ни Месяцев определенно не знали, какое действовало течение: отливное, как считали штурмана, дрейфовое, сточное или постоянное. Во всяком случае, оно было более сильным, чем предполагалось, и только этим можно объяснить снос судна к северо-востоку почти на 45 миль.

Получив действительные координаты «Персея», капитан проложил курс прямо на северную оконечность Новой Земли — на мыс Желания. Вскоре на горизонте открылись очертания невысокого северного берега.

Следующим утром подошли ближе к берегу и увидели обрывистые скалистые мысы. Долго разбирались в очертаниях, нашли наконец мыс Желания и отдали якорь в небольшой бухточке, расположенной за мысом к северо-западу.

Утро было ясное, штилевое, не катилась даже неизменная зыбь и ничто не мешало спокойно высадиться на берег.

Вот мы и у желанного мыса, к которому стремились с 1921 года! Подступы к нему почти всегда обороняют полярные льды, и мало кому удавалось высадиться на него с моря. Сколько экспедиций собиралось это сделать, и на «Малыгине», и на «Персее», и на других кораблях, но все неудачно!

А теперь мы подошли к нему по чистой воде, причем впервые в истории полярных плаваний с востока.

Название мысу Желания дал Виллем Баренц, впервые его описавший. Русские называли его мысом Доходы.

В XVIII веке мыс Желания обогнул олонецкий промышленник Савва Лошкин на небольшом суденышке, в XIX веке — норвежский капитан Иогансен и в 1925 году — Р. Самойлович на «Эльдинге». «Персей» был четвертым кораблем, который достиг мыса Желания. Мне не удалось выяснить, высаживались ли здесь наши предшественники.

Бухточку, в которой «Персей» стал на якорь, решили назвать именем Саввы Лошкина. На самом приметном месте мыса И. И. Месяцев распорядился установить знак «Персея» — высокую деревянную пирамиду из лесоматериалов, привезенных с материка.