Всеволод Васнецов - Под звездным флагом Персея

Наверху, на нависающей над морем площадке, Маргарет в беличьей шубке машет нам рукою в меховой рукавице.

От Медвежьего мы продолжили разрез на мыс Южный, но уже в 50 милях севернее острова встретили мелкобитый лед сплоченностью 2-3 балла, который очень скоро сплотился до 6-7 баллов. Пришлось лавировать и выполнять станции, выбираясь в полыньи.

На следующий день, 20 мая, на широте 75° 20' мы вошли в крупнобитый торосистый лед с большими разводьями, позволявшими выбирать место для станций. На 75° 54' с. ш. мы оказались в 8-балльном тяжелом льду, труднопроходимом для «Персея».

Нам хотелось выполнить разрез полностью и закончить его, как полагалось, у мыса Южного. По зонам более разреженного льда, разводьям и полыньям мы продолжали двигаться к северу.

Нанесло туман, и без того плохая видимость совсем ухудшилась. Вдруг справа по курсу увидели большую льдину грибовидной формы с подмытой нижней частью. Это же стамуха, сидящая на мели!

Резко звякнул машинный телеграф, стрелка перескочила на «полный назад». Корабль остановился. Бросили лот — глубина всего 15 метров.

Это была неожиданность.

Рассеявшийся ненадолго туман позволил определиться — корабль оказался в миле от берега, среди рифов. Выбирая легкопроходимые участки, мы незаметно уклонились к востоку. Пришлось поспешно отступать в юго-западном направлении. В районе мыса Южного в это время скопился крупнобитый торосистый 9-балльный лед, сильно сжатый свежим западным ветром.

Только к утру 22 мая вышли мы на чистую воду и легли курсом на Ис-фьорд.

Разрез Нордкап — мыс Южный был закончен.

Впервые выполненный в мае, он дал очень интересные гидрологические материалы. Впервые было определено и генеральное направление кромки льдов в районе остров Медвежий — мыс Южный, она простиралась с юго-юго-востока на северо-северо-запад, а отдельные языки имели направление с северо-востока на юго-запад.

Таким образом, основное задание весенней экспедиции по программе Второго международного полярного года было выполнено уже к 22 мая.

Впечатление о переходе до Ис-фьорда несколько испортили свежие западные ветры и изрядное волнение. Все это время я серьезно размышлял. Из головы не выходила встреча с норвежским пароходом, вернее, разговор с норвежским капитаном. В ответ на его вопрос, куда направляется наша экспедиция, у меня невольно вырвалось слово «Гренландия». Это слово теперь не давало мне покоя.

Я знал, что о Гренландском море имелись скудные отрывочные данные, полученные отдельными кораблями и обобщенные Нансеном.

В двадцатых годах воды Гренландского моря посетил американец Уилкинс, но он лишь опробовал приборы подводной лодки «Наутилус», на которой собирался пройти под льдами до Северного полюса. Систематических наблюдений он не производил. О каких-либо других работах в Гренландском море мне тогда известно не было.

В прибрежных водах Западного Шпицбергена и к северу от него «Персей» уже производил океанографические работы; гидрологические материалы были обработаны и составили одну из глав моей будущей диссертации. Но не было материалов, характеризующих ширину и мощность Шпицбергенской струи Атлантического течения.

Работы в гренландских водах, согласно договоренности, должна была проводить Норвегия. Но насколько я был осведомлен, Норвегия не могла выполнить свои обязательства. В этом случае наши наблюдения теряли смысл — только по нашим данным нельзя было выяснить роль атлантических вод в формировании водных масс Полярного бассейна.

Почему же слово «Гренландия» сорвалось с моего языка? По-видимому, оно сидело где-то глубоко в подсознании и только теперь стало предметом моих раздумий.

Успешно выполнив задание, мы идем в Ис-фьорд. Там можно взять полный груз угля и воду. Никаких ограничений во времени у нас нет.

Почему бы из Ис-фьорда не двинуться к Гренландии? До сих пор ни одно советское судно, тем более научно-исследовательское, не посещало гренландские воды. Не только Советский флаг с серпом и молотом, но и старый Российский трехцветный флаг никогда не развевался над просторами Гренландского моря.

И я решаю созвать совет экспедиции, который в этом плавании очень малочислен — научных сотрудников всего 8 человек, потому что задачи рейса чисто гидрологические. Высказав свои соображения, я попросил присутствовавших высказаться. Всем пришлось по вкусу мое предложение, его приняли с восторгом.

Итак, поход в Гренландское море!

В устье Ис-фьорда еще держалась поясина мелкобитого льда, но в Гринхарбуре, чтобы подойти к пристани Баренцбурга, пришлось разломать зимний лед. Нас встретили как старых знакомых. По установившейся традиции в клубе был организован вечер и я рассказывал о работах «Персея» по программе Второго международного полярного года.

По просьбе наших друзей-углекопов и консула М. Плисецкого команда «Персея» помогла поднять затонувшее во время шторма небольшое суденышко — их единственное морское транспортное средство. В благодарность за помощь уголь отпустили нам бесплатно. Мы с удовольствием воспользовались этим и погрузили угля столько, сколько можно было впихнуть в «Персей».

В Ис-фьорде команда и сотрудники готовились в поход к Гренландии. Боцман Морозов сращивал тросы для спуска приборов. Дело в том, что на лебедках было намотано по 500-600 метров троса — в Баренцевом море больше и не требовалось. В Гренландском море предстояло работать на глубинах более 2000 метров, длинных тросов у нас не было.

25 мая все было готово к походу. Мы торопились выйти в море — хотелось использовать хорошую погоду.

Утром на пристани собрались рабочие и администрация рудников — русские люди, проживающие на далекой норвежской земле, в суровой Арктике. Они пожелали нам счастливого плавания и успехов в работе. Я благодарил и тоже желал успехов в работе и хороших пластов угля.

Последним спрыгнул с борта «Персея» Миша Плисецкий, принесший на прощание всякие вкусные гостинцы. Не думалось тогда, что это было прощание навсегда.

Третий протяжный гудок — и впервые советский научно-исследовательский корабль вышел к берегам Гренландии. В Гренландском море мы собирались пересечь струю теплого Атлантического течения, определить его ширину, глубину распространения и температуру его вод; войти во фронтальную зону, в которой это течение соприкасается с Восточно-Гренландским течением, несущим холодные воды из Полярного бассейна, а вместе с ними и полярные льды.

Разрез на запад решили проложить прямо по 78-й параллели.

По выходе из Ис-фьорда нас встретил весьма свежий ветер. Мы еще не освоили работу на больших глубинах, поэтому у южной оконечности Земли Принца Карла решили подождать, когда погода улучшится. Намеченный разрез имел такое большое значение, что было нельзя пропускать станции.