Ирина Уварова - Даниэль и все все все

А уж как я ненавидела их, Марию сгубивших… Наверное, это было не профессионально. Но ведь от повести сердце сжималось.

Эскизы сделаны, разложены на столе, и я отправляюсь спать, а Юлий, ночной человек, их посмотрит. Без этого ни один эскиз из нашего дома не выходил.

Вдруг он будит – вставай!

Такого никогда не было, напротив, всегда бережно оберегал мои недолгие сны, и вдруг – вставай! Да так категорично.

– Вставай. Эскизы не принимаю!

Вот новости, домашний худсовет, мало их в театрах, да что с тобой, Юлик?

– Ничего! Рисуй новые костюмы.

– Но в чем же дело?

Юлий: А дело в том, что не любишь русский народ.

( Ремарка – вот оно что! В эскизы попало мое негодование против негодяев, всем миром женщину в лагерь сдавших, и не по злобе – по жлобству. Еще не известно, что подлей… )

Я: Так! А за что мне твой русский народ любить?

Тут мы посмотрели друг на друга, остановившись на полном скаку в направлении к ссоре, и расхохотались. Правда же, славно получилось, твой народ – народ Даниэля Юлия Марковича…

Никаких националистических поползновений за ним не значилось, о таком и говорить нелепо. Что касается меня… Да я тут, пожалуй, ни при чем. Я ведь взялась писать о Юлии, а не о своей горячности.

Описав неслучившуюся ссору, беру тайм-аут.

Был у Марка Даниэля рассказ – я не читала, должно быть, не было перевода. Юлий пересказал. Про старого сторожа, который все охранял и охранял склад. По ночам выходил на работу, потому не знал, что склад разворовывают понемногу среди бела дня. В конце концов разорили склад, вынесли все, а сторож приходил каждую ночь и караулил пустоту.

Да, Юлий был единственный среди всех нас «россиянин», как говорят нынче. Как-то планетарно звучит, вроде «марсианин».

Что отнюдь не мешало ему горячо полюбить иные народы и страны, и уж тем более если они входили в состав всемирной империи по имени «Поэзия».

Потому и не уехал отсюда, когда ему предлагали – только что не угрожали.

Нет, нет и нет.

Он не искал лучшей доли, хотя был эпикуреец.

Но больше – рыцарь.

Вдруг случилось нечто невероятное: решено устроить при кукольной экспозиции Тюменского краеведческого музея… уголок Даниэля.

Никто не мог сказать, что такое решение было тривиальным. Да и Юлик на такое никак не мог рассчитывать.

Сделала это Раиса Николаевна со своей высокой прической на екатерининский манер и выправкой кавалерственной дамы. В свое время она была знаменита на весь Урал как директор Тюменского театра кукол и масок.

Я там оформляла несколько спектаклей и поспособствовала тому, что пьесу «Следствие ведет Шерлок Холмс» написали для этого театра Ю. Хазанов и Ю. Петров. Кроме того, выпросила у Юлия песенку (на музыку Наташи Араловой) для нашего спектакля «Карлик-нос». Он написал и подарил Раисе Николаевне:

И хотя имя автора в те давние времена невозможно было вписать в программку, песенку ожидала необычная участь. Она все жила и жила при Тюменском театре кукол, да так прижилась, что, говорят, звучит в городе Тюмени до сих пор, сорок лет спустя.

На этом связи с тюменскими куклами не кончились. Когда Лариса Богораз была изгнана из своего института за неугомонный нрав – что ж! – Тюменский театр заключил с нею договор на изготовление кукол к спектаклю «Макбет»: на наше счастье, была она не только математическим лингвистом, не только активным деятелем диссидентского движения, но и прирожденной кукольницей.

Раиса же Николаевна, бывая в Москве довольно часто, обязательно приходила и к нам, поскольку я тогда, можно сказать, работала у тюменских кукол только что не в штате. И вот, бывая у нас, она в конце концов Юлия полюбила, хотя в первый момент знакомства, полагаю, растерялась.

Как-никак в прежние времена обитала на олимпе, в просторечии именуемом обкомом партии, откуда ее направили, точнее, бросили на укрепление отсталого объекта, каковым и был до нее кукольный театр. И ведь как театр поднялся! От «Колобка» до Шекспира, но об этом как-нибудь потом.

Короче говоря, при первом знакомстве с Даниэлем баба Рая, как называли ее уральские кукольники, должна была, да просто обязана была растеряться. Но виду, разумеется, не подала. Глазом не моргнула. Хотя – голову даю на отсечение – газетные заголовки по поводу небывало скандального процесса над двумя писателями (а кто, спрашивается, тогда этих газет не читал!) – жирные черные заголовки так и замелькали под ее высокой прической: и «Наследники Смердякова», и «Перевертыши» – да мало ли! А тут вот он, перевертыш…

Что Раиса Николаевна когда-нибудь может покинуть театр кукол, – поверить в такое было невозможно. Во всяком случае, кукольники Уральской зоны верить в это не собирались. А когда все-таки поверили – что делать? – никак не могли понять, как будут теперь существовать врозь. Такое и представить никто не мог.

Скоро выяснилось – театру без нее пришлось скверно. Она же хоть и оформила пенсию, удаляться от дел не собиралась. Нашла-таки выход наша баба Рая, придумала, как со своим детищем не расставаться. Тотчас отправилась работать в Тюменский краеведческий музей и там занялась важным делом: вписать наши куклы и маски в общее историческое славословие города Тюмени.

Оговорю сразу – бывая в Тюмени по делам кукол, я как-то умудрилась в этот музей не попасть. Почему? Да кто ж его знает. Наверное, мне тогда и в голову не могло прийти, что когда-нибудь не буду делать спектакли в этом славном городе и в этом театре, и… Короче говоря, в музее не была. Не успела. Не посетила! Хотя вообще-то любила эти краеведческие музеи и, попадая в какой-нибудь российский город, именно такой музей обязательно посещала. Что-то меня в их устройстве трогало, хотя экспозиции кукольного театра ни в одном городе что-то не припомню. Может быть, потому, что краеведение мыслило другими масштабами – мезозойской эрой и мировой революцией. От ископаемого моллюска, имевшего счастливую возможность угодить на музейный стенд из раскопа местной почвы, – до Героя Социалистического Труда. Его портрет в комбинезоне, с ликом победоносным и суровым, за штурвалом, обычно завершал трудный путь данного города к светлому будущему. Ну какие уж тут куклы, хочу я спросить. Калибр не тот.

Только баба Рая рассуждала иначе и не привыкла к тому, чтобы ее замыслы не осуществлялись. Вот так и вышло, что Тюменский театр кукол и масок взял да и занял весьма внушительное место, потеснив другие экспонаты в разделе «Современность».