Питер Хинс - Неизвестные QUEEN. Моя жизнь с величайшей рок-группой XX века

Как-то вечером, во время ужина за пышным баронским столом в «Мэноре», позвонила подруга Фреда Мэри Остин. Она днем уехала из «Мэнора» в Лондон, почувствовав себя неважно, а сейчас сообщила, что у нее начался отит. Мэри была давней возлюбленной Фредди, которая во всем его поддерживала с самых ранних дней Queen. Тогда они жили вместе в недавно купленной им квартире в Кенсингтоне.

Примерно через год они расстались, но Фред приобрел для Мэри квартиру на той же улице, чтобы сохранить близкие отношения. Она была настоящей любовью всей его жизни, хранила верность и поддерживала Фредди до самой безвременной кончины. Собственно, именно Мэри унаследовала большую часть состояния Фредди.

– Я должен уехать прямо сейчас! Мне нужно к Мэри! – эмоционально объявил он всем собравшимся за столом.

Фреду требовался водитель, потому что он сам водить не умел – и никогда даже не пытался научиться. Но у него было собственное мнение по поводу автомобилей: когда незадолго до начала записи в «Мэноре» Джон упомянул, что собирается купить «Форд-Капри», Фред сказал ему, что музыканту Queen такая машина не подходит. После этого Джон купил спортивную машину «Дженсен-Интерсептор».

Когда ужин закончился, я предложил довезти Фреда до Лондона, но не на спортивной двухместной тачке, а в микроавтобусе «Фольксваген», принадлежавшем компании John Reid Management.

Фред бросил на меня неодобрительный взгляд. Управляющая «Мэнора» дипломатично предложила студийную машину – универсал «Форд-Кортина».

Фред сел рядом со мной на переднем сиденье, и мы тронулись. Мне сразу не понравились тормоза – они казались слишком мягкими и неотзывчивыми. Во время поездки мы болтали о музыке и за жизнь, но чувствовалось, что Фред напряжен – он действительно беспокоился за Мэри и хотел как можно скорее до нее добраться. Подъехав к Лондону по шоссе А40, на участке с круговым движением я понизил передачу и нажал на тормоз. Ничего не произошло. О господи! Я сумел резко повернуть, чтобы удержать машину на дороге, но врезался в кучу водосточных труб. Отчаянно пытаясь контролировать машину, я ясно представил себе заголовок в Melody Maker. «Техник убил рок-звезду!». Машина резко остановилась, мы с Фредом посмотрели друг на друга и убедились, что с нами все в порядке. Мы остались совершенно целы, даже никаких царапин и ушибов.

Тук-тук.

– Какого хре…

К оконным стеклам прижались несколько цыган из тех, что стояли табором вдоль шоссе. Они спросили, в порядке ли мы, и посоветовали поскорее уходить – на случай, если мы пьяны или угнали машину. Мы были совершенно трезвы, машина застряла на обочине, что же дальше? Фред быстро пришел в себя и отправился за помощью!

Передо мной на обочине стоял не представитель «Автомобильной ассоциации» или «Королевского автоклуба», даже не неуловимая, стильная мегазвезда из Queen, а Фред в выцветших синих джинсах, белых сабо и вышитом черном шелковом кимоно, подаренном фанатом на гастролях. Он уже пару дней не брился, так что черная щетина была хорошо заметна, его тщательно взъерошенные волосы развевались на ветру… Фред направился на свет, мерцавший вдалеке, надеясь найти телефон и позвонить Мэри и своему водителю Дереку. Пока я ждал его возвращения, рядом со мной остановился какой-то водитель, поинтересовался, в порядке ли я, а потом любезно предложил вызвать эвакуатор с ближайшего телефона-автомата. Тогда мобильных телефонов еще не было. Я ждал и ждал…

Примерно через полчаса Фред вернулся и пересказал мне комедию положений, в которой ему пришлось поучаствовать. Он постучал в дверь первого дома, к которому подошел; жители дома быстро его узнали, разрешили воспользоваться телефоном и предложили чаю. Он галантно согласился и лишь потом понял, что денег у него с собой нет (он никогда не имел при себе наличных), а, будучи Фредом, он просто обязан расплатиться. Электросчетчик как раз в этот момент отключился, так что пришлось пойти в соседний дом и попросить несколько десятипенсовых монеток, чтобы «накормить» счетчик и вскипятить чайник – а потом в доме не оказалось молока для чая, так что пришлось бежать к другим соседям! Те его тоже узнали и присоединились к чаепитию.

Когда приехала машина Фреда с водителем, он заверил меня, что позвонил в «Мэнор», и за мной кто-нибудь приедет. Мы оба еще не совсем оправились от шока, но он уехал в Лондон, а я, проследив, как машину из «Мэнора» увозят на эвакуаторе, уселся на свой обклеенный стикерами чемоданчик и стал курить сигарету за сигаретой.

За мной явился целый караван: Роджер, Брайан, Джон, инженер, сотрудники студии, техники и так далее. Они увидели одинокую фигуру на обочине и спросили, куда подевались все – и всё. Фред в своей обычной драматичной манере живописал аварию с реками крови и кучей искореженного, обгоревшего металла! Оказалось, что в машине были неисправны тормоза, так что полиция не выдвинула против меня никаких обвинений. Позже в одном из интервью Фред получил возможность еще раз драматично рассказать об аварии и о том, как она изменила его жизнь. Он ответил, что у него перед глазами пронеслась вся жизнь – а потом спросил себя, кто будет приглядывать за его кошками.

– А техник завопил во все горло!

Фред не считал меня виноватым и даже похвалил за то, что я сумел так долго удерживать машину в затяжном повороте. После этого я еще много раз его возил – в том числе в старом микроавтобусе «Форд-Транзит»!

Потеря Фреда была бы катастрофой – как и потеря мастеровой пленки альбома, на которой содержалась вся проделанная работа. Кроме мастеровой копии, была еще и запасная копия. Как и на современном компьютере, все постоянно сохранялось и резервировалось. Мастеровую и запасную копию держали и перевозили раздельно – как и королевскую семью.

В эпоху винила, когда еще не существовало сэмплов, музыкантам приходилось хорошенько попотеть в студии.Запись барабанов – пожалуй, самая выматывающая работа, так что Роджеру приходилось держать себя в очень хорошей форме; во время записи на «Айленд-Студиос» он пожаловался на боль в мышцах. Мы вызвали массажистку. Приехала весьма сексуального вида девушка в накрахмаленной белой униформе и туфлях на высоком каблуке. В углу студии поставили ширмы, а звукоинженер Майк Стоун, конечно же, оставил микрофоны включенными, чтобы записать «компромат». Но она оказалась настоящей квалифицированной массажисткой, и Роджеру действительно удалось снять напряжение… мышц спины и плеч.

Над несчастными барабанщиками постоянно подшучивают.

«В чем сходство между техниками, групи и барабанщиками? Они все тусуются вместе с музыкантами». Гитаристов тоже не щадили – за их привередливость и педантичность. «Как понять, что приземлился самолет, в котором летят одни гитаристы? Двигатель уже отключился, а вой все еще слышен!».