Франческо Пастура - Беллини

Нет возможности точно определить, сколько дней потратил Беллини на второй акт «Сомнамбулы», но учитывая, что тот был начат не ранее 9 февраля, а опера вышла на сцену 6 марта 1831 года, можно сделать вывод: музыкант работал над ним не более пятнадцати дней, уделив все остальное время репетициям, которые были необходимы, чтобы после прослушивания на сцене получить точное представление о достоинствах и недостатках музыки.

Конечно, Беллини не должен был испытывать недовольства своей работой, так как, еще сочиняя оперу, понял, что перемена сюжета привела его к созданию музыки, совсем не похожей на прежнюю, ибо в пей раскрывалась новая грань его искусства. Огромное значение имели, конечно, два великих исполнителя, для которых была написана «Сомнамбула», — Паста и Рубини. Известно, что тенор после «Пирата» стал исключительно беллиниевским певцом, а для Джудитты Паста катанийский музыкант создавал партию впервые. До сих пор у него еще не было случая видеть знаменитую певицу среди исполнителей своих опер отчасти потому, что она была связана контрактами с ведущими итальянскими и зарубежными театрами, а может быть, из-за того, что ее еще ни разу не ангажировали в Ла Скала. Почему так случилось, теперь трудно установить, но то, что крупнейший итальянский театр ни разу не пригласил самую знаменитую певицу Италии, — факт бесспорный, и его нужно иметь в виду. Джудитта Паста могла выступить в Ла Скала в сезоне 1830/31 года, если бы антрепризу там держали «Мариетти и Сорези», но так как она осталась у Кривелли, то уже намеченные спектакли были перенесены, как мы знаем, в театр Каркано.

Если верна пословица: не ряса делает человека монахом, то так же бесспорно, что не здание театра делает певца великим. И хотя Джудитта Паста впервые предстала перед миланской публикой на сцене третьеразрядного театра в «Анне Болейн», она буквально свела миланцев с ума.

Не было никакого сомнения, что в этом году оперный сезон в Каркано привлек гораздо больше внимания, чем в Ла Скала, где новинок было только две — «Капулети» Беллини и «Провансальский отшельник» Пьетро Дженерали — новая опера маэстро, имевшая неудачный исход. А исполнители в Ла Скала, несмотря на участие Джудитты Гризи, не могли выдержать сравнение с певцами, выступавшими в Каркано.

Понимая, что интерес не только миланской публики, но и всего оперного мира прикован к этому небольшому театру из-за грандиозных музыкальных событий, происходящих на его сцене, Беллини и Романи вложили максимум усердия, чтобы как можно лучше подготовить постановку «Сомнамбулы» в Каркано. Они присутствовали, как это было принято, на репетициях, заботясь о безупречном музыкальном звучании. Но на этот раз и композитору, и поэту не пришлось особенно много волноваться, так как Джудитта Паста была певицей совершенной в самом высоком смысле этого слова, а Рубини уже не был похож на… «кочан цветной капусты», как называл его Беллини четыре года назад. К тому же баритон Мариани и меццо-сопрано Таккани тоже достойно справлялись со своими партиями.

Репетиции продвигались довольно успешно, хористы и оркестр вкладывали в работу максимум старания. Первый акт оперы показался поначалу более впечатляющим, чем второй. Возможно, из-за разнообразия номеров и большей динамичности действия. Второй же акт из-за чрезмерной патетики выглядел несколько замедленным. Эта статичность, по мнению Беллини, длилась слишком долго, и он решил оживить финал «Сомнамбулы» кабалеттой, еще более великолепной, чем та, которая уже была в партии героини. Словом, он хотел написать такую заключительную сцену, где с предельным темпераментом проявилась бы радость Амины, обретшей счастье с любимым, и опера завершилась бы более эффектно. Эта задача мучила музыканта во время всех репетиций, вплоть до генеральной. А он терзал Романи, упрашивая написать такие стихи, какие помогли бы ему сочинить более радостную мелодию. Романи предложил пару строф, непохожих на первоначальные. Однако Беллини остался недоволен и просил дать еще один вариант и тем самым окончательно вывел поэта из себя — он заявил, что и слышать больше не желает ни о каких изменениях.

Репетиции шли своим чередом, и дней до премьеры оставалось все меньше. Беллини сделался раздражительным, со всеми ругался и больше всего с либреттистом, который категорически отказывался выполнить его просьбу. «Мне нужно нечто такое, что вознесло бы Паста на седьмое небо…» — требовал Беллини, огромными шагами меряя сцену. И тут вмешалась Паста, убеждая молодого музыканта, что существующая уже кабалетта очень хороша и вознести ее, певицу, а с нею оперу и автора на седьмое небо теперь может только публика. Лишь слова великой певицы смирили Беллини. И он не пожалел об этом, потому что миланцы высоко оцепили все поэтические и музыкальные находки во втором акте.

Впервые «Сомнамбула» была показана в воскресенье 6 марта 1831 года. Успех был такой невероятный, что ошеломил даже журналистов. Репортер «Л’Эко», торопясь сообщить новость на следующий день после премьеры (случай редчайший в то время), восхищался: «Мы еще оглушены аплодисментами, криками, шумными вызовами. Мало можно привести примеров, когда бы публика аплодировала столь бурно. Даже трудно сказать, — продолжает он, — сколько раз вызывали на сцену маэстро и певцов — двенадцать, пятнадцать или двадцать раз…»

Беллини предчувствовал это еще с первых репетиций и, хотя вынужден был просить извинения у своего друга поэта и певцов за столь исключительную требовательность, был убежден, что выиграл весьма важную для своей артистической карьеры битву. В письме к Лампери он называет успех «Сомнамбулы» «шумным», но не сообщает о подробностях, касающихся музыки оперы, а говорит лишь о мастерстве исполнителей. «О музыке ничего не стану писать, увидишь ее в партитуре, заверю только, что Рубини и Паста — это два ангела, которые привели всю публику в безумное восхищение». Восторженные аплодисменты зала, разумеется, были адресованы и композитору, но он об этом предпочитает молчать, заметив лишь: «Де Анджелис напишет тебе потом все, о чем мне самому говорить неудобно» — и переходит к разговору о фраке, который ожидает получить, о том, что намерен оплатить счет, открытый месяц назад, когда он заказал пальто у своего туринского портного.

Лампери, конечно, получил сообщение во всех подробностях о счастливом исходе «Сомнамбулы» от их общего друга Де Анджелиса, но он мог прочитать об этом и в туринских газетах, которые перепечатали статьи, появившиеся в Милане, а некоторые рецензенты, говоря о последней сцене оперы, где Амина плачет над увядшими фиалками, без обиняков называли ее шедевром. И подумать только, что Беллини во что бы то ни стало хотел заменить эту кабалетту!