Франческо Пастура - Беллини

Беллини ответил ему словами благодарности и заверением, что «рад написать оперу для такого знаменитого певца и такого приятного человека», как Донцелли. «Колонны моей оперы, — писал музыкант, — это только Донцелли и Паста, поэтому сюжет ее должен строиться на этих двух певцах, тогда как остальные будут лишь звездами, освещаемыми двумя солнцами». Гипербола, разумеется, очень похожая на испанский панегирик, но она показывает, как обрадовался Беллини, получив возможность располагать двумя столь выдающимися певцами.

На ответе этом имеется дата — 7 июня, которая говорит о том, что тогда еще не был найден сюжет для новой оперы. Возможно, поиски продолжались весь июнь и часть июля; по-видимому, Романи ждал, пока не получит, как всегда, из Парижа драматургические и литературные новинки. Первое известие о новом сюжете мы встречаем в письме от 23 июля, отправленном Беллини из Комо. Музыкант сообщает Ланари, что выбор пал на «трагедию под названием «Норма, или Детоубийство» Суме, поставленную сейчас в Париже и имеющую шумный успех».

Трагедия Александра Суме «Норма» была показана в театре Одеон в Париже 6 апреля 1831 года и прошла с таким триумфом, что, чего доброго, могла внушить автору мысль, будто он драматург столь же высокого ранга, как Шекспир, так как в его, Суме, произведениях с небывалой силой возрождаются главные персонажи античных трагедий. Сюжет «Нормы» действительно восходит к «Медее» Еврипида и к «Велледе» Шатобриана, но она проникнута духом христианства, верой в искупление жертвоприношением.

В центре событий жрица друидов, нарушившая обет безбрачия и к тому же преданная любимым человеком. Она хочет отомстить неверному и убить двоих детей, родившихся от их связи, но останавливается, обезоруженная великим чувством материнской любви, и предпочитает искупить вину, взойдя на костер вместе с тем, кто причинил ей столько зла.

Трагедия показалась и автору, и парижской публике, не перестававшей восхищаться ею, счастливым союзом классицизма и романтизма, изящества и пылкости фантазии, достигнутых благодаря идеальному равновесию.

Прочитав трагедию на французском языке, оба — и поэт, и композитор — пришли в восторг. Волнующий сюжет и яркие, контрастные страсти покорили их, кроме того, они нашли, что персонажи трагедии великолепно подходят певцам, которые будут исполнять оперу. Норма, казалось, была специально написана для пылкой, эмоциональной Джудитты Паста с ее монументальной фигурой, Гризи идеально подходила для партии молодой жрицы Адальджизы, тогда как Доменико Донцелли прекрасно мог воплотить импульсивного римского проконсула Поллиона, а бас Негрини — внушительного верховного жреца Оровеза.

Беллини оставался в Мольтразио весь июль и август, наслаждаясь отдыхом на даче в этих тихих местах, которые так любил. И наверное, именно тогда задумал он съездить в Неаполь и на Сицилию — повидать друзей и родных, побыть немного с ними. А поскольку контракт с Кривелли гарантировал ему работу на два сезона — он хотел писать не больше одной оперы в год, — композитор твердо решил это и старался придерживаться своего принципа, потому он мог позволить себе роскошь — отдохнуть несколько месяцев зимой и весной.

Он думал уехать из Милана после премьеры в Ла Скала своей новой оперы, то есть в начале января. Этот план, возможно, был одобрен синьорой Турина. Страстная любительница путешествий, она хотела побывать в южных краях Италии, где солнце ослепляет и в середине зимы, да и когда еще представится такой прекрасный случай — путешествовать в обществе Винченцо Беллини.

Однако хорошо обдуманный и принятый план этот был отложен — пришла пора приниматься за работу. 30 августа Беллини покинул Мольтразио и вернулся в Милан. Утром 31-го он встретился с Феличе Романи, и тот сказал ему, что первые строфы для новой оперы уже написаны, и пригласил к себе домой послушать их. «Если понравятся, то завтра же, по всей видимости, и начну работать…» — пишет музыкант друзьям, оставшимся отдыхать.

Стихи, видимо, поправились, потому что на следующий день, 1 сентября, Беллини сообщил Паста в Париж, что Романи накануне передал ему план либретто и он начинает писать «Норму». Композитор разделяет мнение поэта: сюжет исключительно подходит для феноменальных данных певицы, а чтобы не вызывать у слушателей ассоциаций с другими операми на подобный сюжет, Романи готов переделать многие сцены, изменить характеры французского оригинала и ввести совершенно новые эффекты. Очевидно, Беллини имел в виду «Медею» Керубини и «Медею в Коринфе» Майра, а также оперу «Весталка» Спонтини.

Зная, что Джудитте Паста прекрасно известен сюжет «Нормы», композитор просит ее, раз она находится в Париже, поискать там какие-нибудь материалы, которые могли бы пойти на пользу опере, поделиться своими соображениями и, самое главное, раздобыть в театре Одеон эскизы костюмов, снять с них копии и отправить в антрепризу Ла Скала, чтобы в театре изготовили по ним наряды, но при этом он предоставляет ей полное право изменить эскизы или даже совсем переделать их, если только они в чем-то не устраивают ее. Письмо к Джудитте Паста закапчивается восторженным панегириком в честь той, кого Беллини называет «энциклопедическим ангелом», — еще одна гипербола, рожденная пылким темпераментом катанийца и его искренним восхищением талантом певицы.

В этот же день Беллини принялся сочинять музыку «Нормы». Увертюру он написал за несколько дней, а затем сразу же набросал хор интродукции. Музыка не вызывала у него недовольства, но дальше работа уже не продвигалась так, как ему хотелось бы, он чувствовал, что «голова у него рассеянная».

В Австрии вспыхнула эпидемия холеры. Мнительному по натуре Беллини начинает казаться, что он не успеет завершить оперу, над которой начал трудиться. Он теряет покой. Работает то в Милане, то в Мольтразио, «по без всякого усердия, потому что почти уверен — холера придет сюда для того, чтобы закрыть театры, а я сразу же, как только появится ее угроза, уеду из Милана…». Какая-то странная тревога, похожая на кошмар, лишает его необходимого для работы спокойствия. Он даже думает уехать в Неаполь, хотя и убежден, что Барбайя, конечно же, не заплатит ему столько, сколько антреприза Ла Скала. Словом, страх перед холерой так сильно терзает его в течение всего сентября, что он работает с большой неохотой.

Когда же угрозы холеры в Милане не стало, Беллини пришел в себя. И тогда — несомненно, уже в октябре — он смог наконец свободно отдаться радостям и мукам творчества. Неизвестно, когда он покинул Мольтразио и сколько пробыл в Милане. Мемориальная доска на фасаде палаццо Турина в Казальбуттано — теперь здесь разместился муниципалитет — утверждает, что «Норма» была сочинена тут. Но это, несомненно, лишь дань традиции, согласно которой он написал знаменитую оперу осенью, на даче, в тиши и уединении кремонской деревни.