Франческо Пастура - Беллини

В конце октября антреприза театра Сан-Карло приняла новое предложение Беллини, обязав его, однако, прислать в Неаполь первый акт «Пуритан» до 12 января, а второй — до 20-го. Вместе с письмом пришли два экземпляра контракта для подписи.

Таковы события, которые произошли к осени 1834 года.

Беллини получил контракт 20 ноября вместе с «любезнейшим письмом князя Оттайяно», который горячо уговаривал композитора «удовлетворить во что бы то ни стало» синьоров из «Общества».

Но буквально на следующий день возникла новая трудность: премьеру «Пуритан» перенесли на январь, что, конечно же, помешает Беллини вовремя приехать в Неаполь для постановки оперы, как того требует контракт. Необходимо было поэтому, чтобы антреприза Сан-Карло учла новое обстоятельство, и, прежде чем отослать подписанный контракт, композитор попросил князя Оттайяно в виде личной любезности освободить его от этого пункта обязательства. Маэстро был уверен, что любезный князь без особого труда исполнит просьбу и документ будет утвержден.

Таким образом работы у него прибавлялось: помимо того, что нужно было завершить «Пуритан», предстояло еще переписать главные партии для неаполитанских солистов. Он охотно взялся бы за переделку, раз в его опере будет участвовать Малибран — певица, которую он всегда мечтал увидеть в роли Эльвиры. Если сама мысль создать для нее оперу «пьянила» Беллини еще со времени лондонских гастролей, где он пообещал ей это, то теперь, когда появилась возможность осуществить мечту и Малибран исполнит его оперу в Неаполе, маэстро вдохновился настолько, что возобновил переговоры с антрепренером.

Очевидно, представляя Малибран в роли Эльвиры, Беллини и сочинил знаменитую «польку» с подвенечной вуалью, которая вносит ноту безудержной радости в первый акт «Пуритан». Об исключительных данных певицы думал он и теперь, когда собирался писать новый финал для неаполитанской постановки. «На днях займусь переделкой оперы», — сообщал он Флоримо 30 ноября 1834 года. Композитор уже продумал, какие сделает изменения, транспонировки, как преобразит партию для Малибран, для тенора Дюпре и баса Порто. А партию Ричарда Форда (которую в Париже будет исполнять Тамбурини) перепишет для второго тенора, поскольку в Неаполе нет баритона подходящего диапазона и тембра.

Чтобы проделать все это, Беллини пришлось пойти на немалые расходы, многое переработать, трудясь безвозмездно. Он решил сам заняться транспонировкой, пересмотром и изменением номеров, в которых поют Малибран и Педрацци, и поручил маэстро Пуньи, миланскому композитору, эмигрировавшему во Францию в поисках удачи, и другим итальянским музыкантам переписать номера оперы, какие останутся без изменений.

Пока переписчики готовились к работе, Беллини поспешил завершить все незаконченное во втором акте. Ему еще предстояло написать тот самый дуэт басов, какой он оставил напоследок. Флоримо сообщает, что к 14 декабря «Пуритане» были закончены, кроме дуэта басов, и Беллини отправил партитуру Россини, сопроводив ее следующей припиской: «Вот моя несчастная опера завершена, и я представляю ее вам, мой великий маэстро. Сделайте с ней все, что посчитаете за лучшее: сократите, добавьте, даже все измените, если сочтете необходимым, и моя музыка только выиграет». Потом он с головой окунулся в работу по переделке оперы: труд изнурительный, отнявший пятнадцать дней и оказавшийся совершенно напрасным.

Беллини собирался отправить партитуру морским путем через агентство Фальконе, которое посылает пакеты в Марсель, а оттуда пароход за несколько дней доставит их в Неаполь. Но из Марселя суда уйдут не раньше 10 января, следовательно, партитура должна была прибыть по назначению к 15-му. Вынужденный считаться с этими обстоятельствами, Беллини решил закончить работу по переделке всей оперы к 10-му, чтобы отослать все целиком к 15-му, иными словами с опозданием на три дня прибудет первый акт, но на пять дней раньше второй. И Беллини не пожалел сил, чтобы осуществить задуманное.

«Тружусь, как вол, — писал он Флоримо 22 декабря, — чтобы все представить к 28-му». Он не смог закончить всю партитуру полностью, как рассчитывал, а только первый акт, и сразу же передал в агентство Фальконе для отправки в Марсель. И продолжил работу над вторым актом, дополнив его дуэтом двух басов (который едва наметил для парижской редакции), но в заметно переработанном варианте из опасения цензуры.

«Надеюсь, что все пройдет хорошо», — написал Беллини другу, но уже тогда он смутно предчувствовал какие-то неприятности от антрепризы Сан-Карло из-за расхождения с условленной датой прибытия партитуры. С его стороны было сделано все, что нужно. Более того, он выражал пожелание, чтобы антреприза сама нашла случайную оказию, обратилась бы к какому-нибудь надежному человеку, хотя бы, например, к самому неаполитанскому послу в Париже, с просьбой переслать партитуру. Тогда он был бы уверен, что опера будет доставлена в срок, но синьоры из Сан-Карло ни о чем и слышать не захотели и предоставили Беллини самому отправить рукопись, самому отвечать за пересылку. И маэстро полагал, что сделал все как нельзя лучше.

Но его предчувствие оправдалось. Точно 5 января 1835 года Беллини пришел в агентство передать второй акт «Пуритан» для доставки в Марсель, а потом в Неаполь, вместе с первым актом, который уже находился во французском порту. В агентстве его ожидала плохая новость: в Марселе вспыхнула эпидемия холеры, и капитан парохода, «испугавшись карантина, который придется отсиживать в Ницце, не вышел в рейс. Следовательно, первая часть партитуры так и осталась там».

«Отчаявшийся» Беллини просит служащего агентства вернуть партитуру, находящуюся в Марселе, и отправить ее в Неаполь с почтовым курьером и тут же спешит отослать туда вторую часть, полагая, что она придет на несколько дней раньше первой, то есть 20-го. Мысль Беллини, однако, все время возвращалась к тому параграфу контракта, где была точно зафиксирована дата вручения обеих частей партитуры. Но кто виноват в столь несчастливом стечении обстоятельств?

Это была непредвиденная ситуация, какую антреприза должна была принять во внимание, потому что она была вызвана непредсказуемой причиной, а не самим композитором, который сделал все от него зависящее, чтобы представить рукопись в срок. «Просто ужасно, что дела сложились так, — жаловался он в тот же день Флоримо. — Я две недели не спал, истратил 400 франков (четыреста, ты понял?) на переписку оперы, причем не простыми переписчиками, а крупными музыкантами и после этого, не сомневаясь, что все складывается как нельзя лучше, я вдруг узнаю сегодня эту страшную новость!»

В то же утро Беллини написал и князю Оттайяно, объяснив ему все, и без обиняков предупредил: «Если «Общество» будет настолько несправедливо, что откажется принять оперу, контракт следует расторгнуть…» Расторгнуть полностью. Иными словами, маэстро отказывается от сочинения и двух других опер. «И скажу тебе откровенно, — добавляет он в письме к Флоримо, — что не приеду больше в Неаполь ни за какие сокровища на свете…»