Пол Аллен - Миллиардер из Кремниевой долины [История соучредителя Microsoft] [litres]

Первые шаги в направлении 16-битных программ уже были сделаны, но Билл правильно оценил важность SoftCard. В данных обстоятельствах наше распределение 64 на 36 больше не казалось мне справедливым. Билл сам создал прецедент, потребовав увеличения своей доли за работу по Бейсику для “Альтаира”, за больший вклад. Мне казалось, что пора увеличить мою долю. Некоторое выравнивание казалось мне справедливым.

Но когда я поднял этот вопрос, Билл возмутился.

– Я больше не хочу говорить на эту тему, – заявил он. – Даже не начинай.

В этот момент во мне что-то сломалось. Раньше я считал, что наше партнерство строится на справедливости, теперь я убедился, для Билла собственные интересы важнее любых других соображений. Мой партнер был готов заграбастать как можно больше и не отдавать, а этого я принять не мог. Я не стал ничего говорить Биллу в тот раз. Я смолчал и подумал: “Ладно… Но однажды я уйду”».

Теперь Microsoft заправляла на рынке языков программирования для CP/M, а SoftCard обеспечила нам надежный плацдарм на территории Apple. Но чем дальше мы росли, тем очевиднее становилось, что нам нужны дополнительные силы. Ни у Билла, ни у меня не было серьезного опыта управления, и у каждого из нас уже определилась своя сфера деятельности: у Билла – продажи, у меня – развитие программного обеспечения. Стив Вуд – отличный генеральный менеджер – по образованию тоже был программистом. Билл пришел к выводу, что нам нужен человек, который занимался бы деловой стороной, как я занимался технологией. Выбор пал на Стива Балмера – однокашника Билла по Гарварду, который занимался маркетингом у Procter & Gamble, а теперь учился в Стэнфордской школе бизнеса. Билл настойчиво расхваливал его мне:

– Стив жутко умный и энергичный. Он поможет нам вести бизнес, и я ему полностью доверяю.

Я пересекался со Стивом несколько раз в Гарварде, где они с Биллом были дружны. Впервые встретившись с ним лицом к лицу, я подумал: «Парень похож на оперативника НКВД». Голубые глаза смотрели колко, и весь он был жесткий (позже, познакомившись с ним поближе, я открыл для себя и его мягкие стороны). Стив не любил отступать – полезное качество для работы с Биллом. В апреле 1980 года, незадолго до отъезда в командировку, я согласился, что мы предложим Стиву до пяти процентов компании, поскольку Билл сомневался, что Стив покинет Стэнфорд, если не получит приличной доли.

Через несколько дней, вернувшись из командировки, я получил копию письма Билла Стиву (видимо, кто-то обнаружил его в нашем текстовом редакторе «Datapoint», и оно пошло по рукам). Программисты вроде Гордона Летвина были в ярости, что Билл отдал часть компании человеку без технического образования. Я сердился по иной причине: Билл предложил Стиву 8,75 % компании, значительно больше той доли, на которую я дал согласие.

Мало того что Билл решил обойти меня в партнерском вопросе, который мы отдельно обсуждали, он еще и дождался моего отъезда, чтобы послать письмо. Я написал Биллу, что мне все известно, и в заключение добавил: «В свете вскрывшихся фактов я более не заинтересован в услугах мистера Балмера и рассматриваю указанные выше пункты как серьезное злоупотребление доверием с вашей стороны».

Билл понял, что попался и скандал ему не поможет. Не глядя мне в глаза, он сказал:

– Послушай, нам очень нужен Стив. Я добавлю разницу из своей доли.

Я согласился, и он так и сделал.

К 1980 году, когда мы продали больше полумиллиона копий, наш Бейсик привлек внимание крупнейшего в мире производителя компьютеров. IBM, долгое время игнорировавшая персональные компьютеры, вдруг осознала, что на них можно строить бизнес. IBM понимала, что четырехлетний цикл развития мейнфреймов не годится в быстроменяющемся мире микрокомпьютеров. Резко отойдя от традиций компании, IBM решила привлечь партнеров, которые помогли бы оперативно двинуть на рынок новый продукт.

Близился звездный час Microsoft.

В августе делегация представителей в костюмах-тройках под предводительством Джека Самса обратилась к нам по поводу Project Chess – под этим кодовым именем пряталось то, что впоследствии станет компьютером IBM PC. После того как мы уговорили их отказаться от 8-битной машины и убедили взять процессор Intel 8086 (впоследствии был выбран более дешевый, но практически аналогичный 8088-й), они захотели получить все, что у нас на полке имелось 16-битного, включая Фортран, Кобол и Паскаль. Не считая Бейсика, ни для одного из этих языков не было даже близкой к завершению версии для 8086-го. Требовались небывалые усилия, чтобы закончить все в сжатые сроки, установленные IBM.

Затем, в конце сентября, Самс поинтересовался, можем ли мы предоставить 16-битную операционную систему. Мы связались с Digital Research, где, по нашим сведениям, работы в этом направлении ушли достаточно далеко. Билл позвонил Гэри Килдаллу и сказал:

– Я отправлю к вам людей и прошу вас помочь им, потому что и я, и вы можем получить кучу денег от этой сделки.

Впрочем, он не упомянул название IBM, поскольку компания настаивала на максимальной осторожности и секретности. Нам пришлось дать подписку о неразглашении, прежде чем они начали разговор.

Как впоследствии рассказывал сам Килдалл, он был в деловой поездке, когда прибыла группа Project Chess. Его жена – его партнер по бизнесу – отказалась подписывать соглашение о неразглашении, а вместо этого предложила стандартный документ Digital Research. Так с IBM не поступают. Самс вернулся к нам и заявил:

– Не думаю, что мы сможем с ними работать – наш юридический отдел полгода будет оформлять бумаги. Есть другие идеи? Сами не справитесь?

Эта история породила бесконечные слухи о том, как поступила Microsoft с Digital Research. Якобы IBM решила работать с нами, потому что мы готовы были продать лицензию на операционную систему за фиксированный платеж, а Килдалл настаивал на отчислениях за каждую копию. Но я-то видел все из первого ряда, и вот что произошло: мы хотели оказать услугу Digital Research, а они сами все сорвали. Они выронили мяч. Я живо помню, как бушевал Билл, когда узнал о случившемся. Он не мог поверить, что Килдалл упустил золотой шанс и поставил под угрозу весь проект.

Билл вызвал на экстренное совещание меня и Кая Ниси. Как нам спасти сделку? После недолгого молчания я сказал:

– Есть еще одна операционная система, которая, возможно, работает. Не знаю, насколько она хороша, но думаю, смогу ее купить за разумную цену.

Я рассказал про Тима Паттерсона и Seattle Computer Products, которые выпустили свою машину на 8086-м в начале года; она не вызвала коммерческого интереса. Не хватало операционной системы. Килдалл обещал создать для них CP/M-86 к началу года, но не смог; его компании не хватало необходимой новичкам настойчивости. Никто не знал, когда его 16-битное программное обеспечение появится на рынке.