Пол Аллен - Миллиардер из Кремниевой долины [История соучредителя Microsoft] [litres]

Два месяца назад, в служебной записке в исследовательский отдел Microsoft, я настаивал на разработке «текстового редактора, который превосходил бы все остальные по функциональности, легкости использования и способности к адаптации». Сейчас я держал в руках именно такой редактор или, по крайней мере, его подробное описание. Чарльз возглавлял группу разработки Bravo, первого текстового редактора с функцией WYSIWYG (что видишь, то и получаешь) и с использованием пропорциональных шрифтов. В отличие от своих предшественников, например WordStar, Bravo представлял текст на экране в точности так, как он появится на отпечатанной странице. Хотя я сначала ухватил не все технические подробности, было ясно, что перед моими глазами – будущее программирования текстовых редакторов и человек, который может нас туда проводить.

Второй раз Чарльз пришел после беседы с руководителями Xerox, которые очень хотели его удержать. Видимо, мы что-то сказали правильно, потому что он решил работать с нами.

– Контраст был слишком разительный, – объяснил он позже. – У нас была старая компания в старой отрасли, которая катится под гору, не видя дороги. Дело не в том, что они не знали ответов. Это нормально. Но они не знали вопросов.

Решение Чарльза потрясло его коллег из PARC, которые не могли поверить, что он уходит в подозрительную программную компанию (шесть лет спустя наши две компании на рынке поменялись местами; а к концу 2010 года Xerox стоил 15 миллиардов долларов – примерно 7 % от стоимости Microsoft).

Осенью, еще до того, как мы окончательно оформили соглашение, Чарльз пригласил меня в лабораторию в Пало-Альто на демонстрацию. Когда он сел перед Alto и запустил его, я поразился. Одно дело – читать о настоящем прорыве, а другое – видеть его своими глазами. Теперь я понимал, что ощущали люди на энгельбартовской презентации в 1968 году: как будто перенесся на транспортере в будущее.

Строго говоря, Alto не был микрокомпьютером, потому что работал не на микропроцессоре. Но для своего времени он был очень компактен: шкаф, в котором умещались центральный процессор и жесткий диск, не превосходил размерами комнатный холодильник. Настольная часть состояла из клавиатуры и интегрированного монитора размером со стандартный печатный лист с вертикальной ориентацией. Если тогдашние коммерческие компьютеры предлагали дисплеи низкого разрешения с зелеными или янтарными символами на черном экране, Alto создавался с нуля. Пока Чарльз печатал черным по белому на графическом дисплее, я видел впервые в жизни то, что сейчас представляется само собой разумеющимся для текстового редактора: полужирный шрифт, курсив, буквы с подчеркиванием, разного размера, закругленные линии и выровненный текст. Я завороженно следил, как Чарльз «вырезает» и «вставляет» фрагменты документа. Xerox PARC не перехваливал Alto. Компьютер точно представлял изящество ручной работы, но с цифровой легкостью и скоростью.

Сбоку от клавиатуры Чарльз двигал прямоугольную коробочку с тремя расположенными в ряд кнопками: механическую мышь. Когда Чарльз отодвинулся, настала моя очередь. Мне потребовалось какое-то время, чтобы сопоставить движения руки с позицией курсора на экране. Но вскоре мышка словно стала продолжением моей руки – и тут я осознал, насколько повысит производительность работы интерфейс GUI.

Чарльз снова занял свое место и перетащил значок, представляющий файл документа, к значку принтера. Лазерный принтер, известный как Dover, заработал с жужжанием. В то время матричные и лепестковые принтеры были проклятием пользователей персональных компьютеров: медленные, шумные, норовящие зажевать бумагу, с одним стандартным шрифтом. Но в волшебном мире Xerox PARC я через несколько секунд получил распечатку записки, передававшей содержание нашей беседы в Сиэтле: «Каков наш бизнес? Производство и продажа программ для микро– и мини-систем на массовом рынке…» Принтер был одним из плодов умственных усилий PARC, которые Xerox, изначально компания копировальных аппаратов, успешно выведет впоследствии на рынок. Один Dover стоит около 200 000 долларов, сказал Чарльз, но мы оба знали, что цена скоро упадет.

Чарльз показал мне на желтый кабель, выходящий из задней стенки машины, – пуповину, через которую местная сеть связывала несколько машин Alto с помощью Ethernet – еще одной запатентованной технологии PARC. Такая связь персональных компьютеров обладала всеми преимуществами старого принципа разделения времени (общий принтер и файл-сервер для хранения информации), но без его недостатков (медленная связь, критические аварии всей сети).

«Ух ты! – подумал я. – Это изменит все». Достижения PARC казались одновременно поразительными и вполне естественными. Конечно, людям захочется иметь все то, что я видел и трогал в лаборатории Чарльза. Конечно, нужно общаться с компьютером с помощью указательного устройства: перетаскивать файл в другую папку, нажатием кнопки распечатывать то, что выглядит как страница книги. Тот вечер в Пало-Альто стал потрясением. Когда интерфейс GUI станет доступным, компьютер сделается таким естественным и живым, что любая мамаша научится им управлять. Тогда ничто не сможет остановить их повсеместное распространение. Они станут словно телевизоры; никто не устоит перед ними.

Project Chess был таким секретным, что даже работники отрасли не имели понятия, чем мы занимаемся. Когда я упомянул о проекте Чарльзу (он перешел к нам перед Новым годом), тот решил, что это какая-нибудь новая игрушка Верна Рабурна, и не заинтересовался.

– Нам надо сосредоточиться, – сказал он. Тогда я рассказал ему о выходе IBM на рынок персональных компьютеров.

Чарльз согласился, что это – другое дело.

Мы были такими скрытными, что даже не упоминали знаменитый акроним. Мы называли нашего клиента HAL, в честь компьютера в фильме «Космическая одиссея 2001» (как известно фанатам кино, HAL – это IBM, сдвинутое на одну букву к началу алфавита).

Требования секретности ужесточались. Когда под День благодарения опытный образец PC появился у нас в офисе, его поместили в маленькую комнату без окон, с надежным замком. Доступ имела лишь горстка людей.

Треть нашего штата так или иначе работала над каким-то участком Project Chess, но главные работы разворачивались на душном пятачке десять на пятнадцать футов. Моей прямой обязанностью был Бейсик-86. Чтобы высвободить ограниченную память PC, мы получили указание прошить Бейсик в ПЗУ машины. Хотя мы уже проделывали такое с Бейсиком для Apple, я ужасно переживал. Чтобы исправить поврежденный чип ПЗУ, пришлось бы возвращать всю машину – а что, если у нас в Бейсике есть ошибки? Я знал, что когда выпускаешь первую версию сложной программы и обрушиваешь ее на сотни тысяч пользователей, непременно случится какая-нибудь неприятность.