Борис Семов - Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп)

От г. Дмитровск до железнодорожной станции Комаричи около тридцати километров по грунтовой дороге; до областного центра Орел — 100 километров, дорога тоже грунтовая; и грунтовая дорога до поселка, районного центра Кромы, расположенного на шоссе Воронеж—Орел, примерно в двадцати километров от последнего. Кромы одно из древнейших известных поселений в России, в летописях упоминается с 1147 года.

Дорог с твердым покрытием в нашем районе не было. В весеннее распутье бывало два-три дня, когда гужевым и автотранспортом до станции Комаричи невозможно добраться, срочную почту и кинофильмы доставляли верхом на лошадях.

Знаменит еще наш город был тем, что в 1919 году в этом районе началось успешное наступление ударной группы Юго-Западного фронта Красной Армии против войск Деникина.

В Дмитровске у меня остались родственники — мама и бабушка, отца не было. Он был красным комиссаром и погиб где-то на Кубани в конце гражданской войны. С нами жила еще чья-то тетя.

На улице, она называлась «Улица III Интернационала», наискосок от нашего дома на дороге каждый год весной разливалась огромная лужа, высыхающая лишь в середине лета, да и то если оно было засушливое, все попытки ее засыпать оказывались безрезультатными.

Нас, мальчишек, манили к себе глубокие колеи на дороге, проходившие по середине улицы, выбитые колесами повозок (автотранспорта в наших краях до войны не было), заполненные пылью.

Какое приятное ощущение, идя по колее босиком, погружать ноги в теплую дорожную пыль и подымать ее, создавая «дымовую завесу». Жаль, что взрослым это почему-то не нравилось.

Особое место в играх ребят занимала бузина. Это растение-полукустарник, имеющий некоторое внешнее сходство с бамбуком. Бузина вырастает на 2–3 метра за лето, это конечно не 20 сантиметров в час, как у бамбука, но все же неплохо, стебель коленчатый, заполненный легко удаляемой мякотью. Сама природа создала ее как арсенал самодельного оружия. Можно взять подходящую часть стебля, вставить в него кривой гвоздь и готовы винтовка или пистолет, а можно сделать «чвиклу». Это прототип химического оружия, огнемета и т.п.

Для ее изготовления берется подходящее колено бузиновой палки, очищается от мякоти, в оставшейся в одной перепонке узла выполняется отверстие. Отдельно из палочки, обмотанной паклей или тряпкой, изготавливается поршень. Вставили поршень в палку и «чвикла» готова, засовывай в нее воду и брызгай. Можно найти и практическое применение — использовать как садовый опрыскиватель.

Были у нас шалости детские, невинные, были и посерьезнее. Недалеко от нас жила неприятная женщина, теперь бы ее назвали «некоммуникабельная». Часто жаловалась на нас родителям, причем в большинстве случаев несправедливо. Но нам-то от родителей попадало.

Возникло решение проучить ее. Наше внимание остановилось на высоком прочном заборе, окружающим ее усадьбу. На улице больше ни у кого таких заборов не было.

Что можно сделать с забором? Ломать нехорошо, пожалуй, стоит что-нибудь написать, да так, чтобы не сразу можно было стереть.

В одном из рассказов Л. Кассиля был описан аналогичный случай и приведен рецепт несмываемого раствора, в который входили керосин, деготь, отработанное масло и порошок тертого кирпича.

Приготовили мы эту адскую смесь и написали на заборе аршинными буквами трехзначное слово. Получилось очень здорово, надпись читалась даже с обратной стороны забора, соскоблить ее было невозможно.

Пришлось хозяйке это звено забора перебрать и расположить доски так, чтобы слово не читалось.

Учась в четвертом классе, мы обиделись на преподавательницу, очень уж она была придирчива и несправедлива.

Настало время, когда нашему терпению пришел конец, встал вопрос, как нам выразить свое неудовольство?

Решение пришло неожиданно и, что удивительно, одновременно нескольким мальчишкам. Нужно ее взорвать, конечно, не в прямом смысле, а просто напугать.

В это время модным был игрушечный пистолет под названием «пугач». Стрелял он так называемыми «пробками», которые взрываются с таким грохотом, что уши закладывает. Решили воспользоваться этими «пробками».

Взрывается «пробка», если по ее торцу ударить чем-либо острым, например гвоздем. Стоили они довольно дорого, пришлось скинуться всем классом. В классе у стола учителя стоит стул.

Главным в операции и стал этот стул. К его ножкам прикрепили канцелярские кнопки, как бойки, и «пробки». Прозвенел звонок, учительница вошла в класс и села на стул. Прогремел взрыв, взорвались три пробки.

У нас долго пытались узнать, кто придумал и осуществил эту акцию, но безрезультатно, никто не в чем не признался. Кончилось тем, что класс расформировали. Кого-то перевели в другой параллельный класс, кого-то в другую школу.

Вспоминается наш небольшой деревянный дом из двух комнат, одна из которых небольшой перегородкой разделена на спальню и кухню с огромной русской печью, а вторая тоже разделена на «гостиную» и спальню. Все «удобства» располагались во дворе.

Проблема была с водой. Водопровода и центрального отопления не было. Дров для печей запасалась целая уйма. Воду доставали из глубоченного колодца, глубиной метров 13–14, от дома до колодца было метров 100; приносили с реки, а это уже полкилометра.

По решению Ставки направление движения нашей 107 СД изменяется резко, почти на 90 градусов. От Острогожска до Старого Оскола двигались на северо-запад, это направление на Орел—Брянск, а теперь поворачиваем на юго-запад, это направление на Белгород—Харьков.

За время боев Острогожско-Россоманской операции в январе-феврале 1943 года в дивизии вышло из строя много средств связи.

В мастерской у лейтенанта Саши «завал». Один он не справляется. Кроме телефонных аппаратов, есть и радиостанции. Положение осложняется тем, что армейская мастерская не берет в ремонт радиостанции, а если берет, то держит по несколько месяцев, а в дивизии резервных станций нет.

Начальник связи дивизии, майор Ножка, направил меня с Левой временно в мастерскую. Нашему приходу лейтенант очень обрадовался. Втроем мы с «завалом» быстро разобрались. А тут снова поступила неисправная радиостанция.

Нашей мастерской полагалось выполнять полный ремонт телефонных аппаратов, частичный — радиостанций, не разрешалось делать ремонт, связанный с неисправностью высокочастотных цепей.

Повертел, покрутил радиостанцию Саша и предложил нам бывшую в начале организацию труда: он будет ремонтировать телефоны, а мы радиостанции, а если их не будет, то телефоны. Мы согласились.

Телефонами Саша буквально увлекся. Свою методику ремонта нашел. Ему очень нравилось, что схемы телефона выполнены цветными проводами. В запасном имуществе у него все проволочки разложены по цвету, размеру. Беда, если мы впопыхах при переходе с места на место, смешаем его проволочки, ругал за это, хотя ругать толком не умел.