Борис Семов - Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп)

Можно исключить неисправный каскад. Приемник работать будет, только уменьшится усиление. Но как это осуществить в полевых условиях?

Вспоминаю схему. В цепи сетки сгоревшей лампы стоит контур, настроенный на промежуточную частоту, в цепи анода такой же контур. Если их соединить, приемник будет работать.

Кажется, проще простого — соединить соответствующие гнезда ламповой панельки проволочкой и все в порядке.

Только так сделать нельзя. Произойдет короткое замыкание анодного напряжения и нарушится настройка контура.

Выход есть. Нужно поставить конденсатор. Высокочастотный сигнал пройдет и короткого замыкания анодного напряжения не будет. По счастливой случайности подходящий конденсатор у меня нашелся. Подошел конденсатор от недавно разгромленной, разбитой трофейной немецкой радиостанции.

Перерыв связи был минут 15–20. Полк свою боевую задачу выполнил в срок.

Наша дивизия наступает вдоль долины между мощными карпатскими хребтами, поросшими густым лесом. Переход предгорий в долину совпадает с опушкой леса, заросшей кустарником. Линия опушки четкая, что производит впечатление искусственной посадки. Полоса действия полка, находящегося на левом фланге дивизии, проходит по отрогам главного хребта справа — почти все время по опушкам леса, слева — по склонам хребта.

Нам почему-то все время достается не только сражаться с противником, но и лазить с горы на гору.

Иду лесом, взбираюсь на очередной пригорок.

Увидел лежащего на земле солдата, немного удивился. Мы пробираемся по лесу, местами обгорелому, стараясь прибыть в назначенное место вовремя, а он тут разлегся.

Хотел пнуть ногой, отругать как следует.

Что-то меня остановило. Нагнулся, дернул за руку. Солдат перевернулся.

Увиденное заставило меня вздрогнуть. На первый взгляд человек был как человек, но что-то было не так, не было головы, но ведь сперва, когда я его увидел, она была.

Была она и теперь, только не вся. Осталась блестящая, как отполированная костяная чашка, лицевая часть черепа.

Смерть была такой мгновенной, что солдат не успел что-либо почувствовать. У него сохранилось предсмертное выражение лица.

Наиболее вероятной причиной гибели была небольшая мина, угодившая ему в голову.

Такое предположение возникло потому, что невольно вспомнил происшедший с нами случай под Белгородом. Тогда в наш котелок попала маленькая мина.

Разница только в том, что котелок развернуло, а мы не пострадали.

Солдатская служба такая. Задерживаться по любым причинам нельзя. Только вперед и вперед.

Оставил этого солдата и догоняю полковника. Наконец мы у цели.

Полк сосредоточился внизу склона на опушке леса.

Выходить из леса строжайше запрещено. Необходимо соблюдать и обеспечивать полную маскировку. Противник не должен нас обнаружить раньше, чем мы начнем действовать. Перед нами склон очередной горы, тянущейся от хребта к долине.

В отличие от окружающих гор, она голая, проросла лишь редкой травкой. Судя по карте, противоположный склон более пологий. Вначале, у хребта, высота горы метров 150–200, а против нас не более 40–50 метров.

Слева за нашей горой — котловина. Кроме нашей горы, к ней подступают с трех сторон высокие горы, покрытые лесом.

В котловине — поселок, крайние домики почти у самой опушки горного леса.

В поселке небольшая площадь с церковью посередине.

От поселка к долине протянулась дорога, длиной километра два, проходящая по межгорью. С одной стороны — наша гора, лысая, с другой — горы высокие и лесистые.

По данным авиаразведки в поселке сосредоточилась довольно сильная немецкая группа. Она может усилить отступающие немецкие части или в подходящий момент нанести удар во фланг и в тыл нашей наступающей вдоль долины дивизии.

Нашему полку приказано скрытно выйти к дороге и оседлать ее у входа в долину с тем, чтобы не допустить выход ударной группы противника в долину.

Полковая разведка успела побывать у деревни, где обнаружила 6 или 7 танков, более десяти орудий и до роты пехоты.

Ознакомившись с данными разведки, полковник предложил другое, более выигрышное, но очень рискованное решение.

Суть его в следующем: поскольку у противника танки и артиллерия, а у нас только стрелковое оружие, успеха можно добиться, лишь ошеломив его, напав внезапно, не дав возможности развернуть и привести в готовность могучую технику.

Вся техника сосредоточена на маленькой площади с церковью посередине. Сперва я недоумевал, почему генерал и полковник приняли разные решения. Наконец, до меня дошло — дело в церкви.

Церковь оказалась нашей невольной союзницей, заняв значительную часть площади. Почти вплотную к церковной ограде расположились с одной стороны танки, а с другой стороны артиллерия.

Места для маневрирования и приведения в боевую готовность всей технике явно недостаточно. Поэтому выгоднее напасть на противника в поселке, чем блокировать дорогу и встретить там готового к бою противника.

Генерал решение полковника, Василия Ивановича, утвердил.

Для реализации этого замысла один батальон должен скрытно пройти по заросшему лесом горному хребту в тыл противника, два других батальона должны выступать с фронта, а одна рота, на всякий случай, блокировать дорогу.

Начало операции уже назначено генералом на 8 часов утра.

Этого изменить нельзя. Сейчас 6 часов.

Следовательно, на подготовку операции в новом варианте у нас всего 2 часа.

Для обеспечения скрытности и внезапности никаких сигналов подаваться не будет. Действовать строго в назначенное время. О выполнение этапов не докладывать. Радио использовать нельзя, но радиостанция должна стоять на приеме.

Противник может обнаружить у себя в тылу действующую радиостанцию и, если не запеленговать ее, то во всяком случае принять какие-то меры.

Один батальон ушел в горы, а нам нужно забраться по крутому откосу на голую гору и оттуда ринуться на поселок.

Преодолеть откос нужно скрытно. Только это не так просто. На откосе, на расстоянии метров 200 одна от другой две промоины.

Это щели шириной и глубиной около метра, там, наверху, где они начинаются — два пулеметных гнезда.

Начало операции, ее успех зависел от того, сумеем ли мы без шума забраться на бугор, предварительно ликвидировав пулеметные гнезда, из которых весь пригорок хорошо просматривался и простреливался.

Кроме этих щелей другого чего-либо, позволяющего скрытно подняться наверх, нет. Если мы полезем в открытую, пулеметчики подымут такой шум, всколыхнется весь немецкий тыл и наша операция сорвется. Выход один, забраться по промоинам наверх и забросать гнезда гранатами.

Смотрю на пригорок и не могу найти какое-либо реальное решение этой задачи.