Борис Семов - Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп)

Немного пошевелился.

У мадьяр раздался вздох облегчения. Они решили, что я умер. Когда за мной придут, всех перестреляют. Немцы обычно в таких случаях так поступали.

Наши овладели городом. Стрельба затихла.

За мной приехали, говорят, что полковник приказал доставить живого или мертвого. У Володи со связью не все ладится.

Как только привезли меня, помог Володе связаться со всеми корреспондентами. Доложил полковнику, что все необходимые радиограммы переданы или приняты, заодно доложил, что говорят о складывающейся у них обстановке соседи.

Что значит молодость — к вечеру стал немного двигаться.

Ночь ожидалась спокойная. Радиосвязь не потребуется. Надеялся к утру восстановиться полностью.

Уже собрался отключить радиостанцию, как вдруг от одного из батальонов поступает тревожное сообщение. Перед ними нет противника, когда он отошел, они не заметили.

Это очень большое упущение. Во-первых, во время отхода противник наиболее уязвим, во-вторых, отойдя на какое-то расстояние, противник может создать новый рубеж обороны. Тогда — опять упорные бои.

Меня удивляет, что, судя по переговорам наших соседей по радио, они контакта с противником не потеряли.

Что это значит: нам готовят ловушку или прошляпили в их штабах?

О случившемся доложили комдиву. Он приказал немедленно начать преследование противника.

С километр противника не встречаем. По данным разведки, нет его и дальше в полосе действий полка, проходящей вдоль шоссейной дороги.

Километрах в десяти впереди находится небольшой немецкий аэродром, а еще через несколько километров — городок.

С километр полк продвигается в боевом порядке, а затем перестраивается в походную колонну и продолжает движение по шоссе. К аэродрому удалось подойти скрытно.

Произошел короткий бой. Гарнизон аэродрома капитулировал. Взяли 65 пленных. Захватили 4 самолета, вроде наших «кукурузников», один «Мессершмидт» и много горючего.

Пленные показали, что они считали себя в глубоком тылу, нападения русских не ожидали, не ожидают нас и в городе.

Между аэродромом и городом небольшой лес. На опушке леса, перед городом, мы замаскировались. Время около 5 часов утра, видимость прекрасная. От опушки леса до крайних городских домов метров 300. Из-за угла одного из домов вышла пара патрулей. Они посмотрели в нашу сторону, ничего не заметили и повернули обратно.

Когда патрули появились второй раз, наша разведка их пленила.

Пленные показали, что в городе расквартирован немецкий батальон, укомплектованный «тотальными» немцами. Это были, в основном, непригодные для строевой службы либо пожилые и больные мужчины, либо юнцы.

Батальон размещается на западной окраине в двух казарменных зданиях. Одна рота дежурит, две на отдыхе. Город патрулирует один взвод. В городе в одном из домов живет командир гарнизона — комендант — полковник (oberat). Охраны он не держит.

Командир полка решил двумя батальонами захватить казармы, пока немцы не разобрались, в чем дело, и серьезного сопротивления оказать не смогут. Один батальон прочешет город, а сам он будет разбираться с комендантом.

Все пошло по плану. Немцы в казармах особенно не сопротивлялись, сдались в плен.

Взяв с собой трех автоматчиков и почему-то меня, полковник подошел к занимаемому комендантом дому, отгородившемуся от улицы цветником за фигурной решетчатой с кирпичными столбиками оградой, с закрытыми изнутри воротами и калиткой.

Возле усадьбы на улице никого не было. Никого не было и во дворе у веранды с закрытой дверью, которую наши автоматчики сумели тихо открыть.

Войдя в богато оформленный холл, из которого три застекленные двери вели во внутренние помещения, я увидел незабываемую картину.

Посередине стоял немец с поднятыми руками и перекошенным от страха лицом.

У одной из дверей на коврике на полу спал немецкий офицер, как выяснилось, адъютант коменданта, а дверь была в спальню коменданта.

Пришедшему в себя часовому наш полковник приказал вызвать к нам коменданта.

Часовой и адъютант отказались это сделать. Адъютант немного понимал по-русски. Он, как сумел, объяснил нам, что всякого, кто войдет к коменданту в комнату раньше 6 часов утра, тот расстреляет. «Пусть лучше нас расстреляет русский полковник, чем свой комендант».

В это время дверь открылась, и на поднятый нами шум вышел комендант.

Он был одет в парадную военную форму. На вытянутых руках нес шашку и, подав ее полковнику, сказал, что сдается ему как победителю.

Наш полковник обосновался в кирпичном доме, расположенном в северо-западном углу фруктового сада на западной окраине города.

Перед нами шоссе, идущее с севера на юг, где-то много левее превращающееся в городскую улицу. За шоссе ровное поле. Там, на расстоянии с полкилометра, окапываются наши батальоны. Далее на флангах никого нет.

Я установил связь с дивизией.

Полковник доложил комдиву, что мы заняли и удерживаем город, нам требуется подкрепление и защита флангов. Комдив поверил только после того, как нас посетила его разведка, и перевел свой штаб в город.

Немцы нас атаковали, но атаку легко отбили.

В середине дня противник снова атаковал большими силами при поддержке бронетехники и авиации. Рубеж удержали, но с обеих сторон были большие потери. Поле сзади города, у нас в тылу, стало простреливаться противником. Нависла угроза окружения.

Комдив со своим штабом быстренько, почти панически, покинул город, решив, что положение наше безнадежное, да еще снял часть наших войск на флангах.

Полковник предложил мне со своей радиостанцией уйти со штабом дивизии, я ведь в его штате. Меня за это никто не упрекнет.

Сперва от такого неожиданного предложения даже растерялся, как быть? Решать нужно быстро.

Первой мелькнула шкурная мысль: уйти поскорее из этого пекла.

Ее сразу перебила вторая — связь в полку только по радио, если уйду — полк останется без связи. За второй патриотический вариант была и заболевшая нога. Не даст она мне далеко уйти, да и дорога простреливается.

Победил во мне патриотический вариант. Остаюсь со своей радиостанцией в полку, а в тыл отправляю радиста.

Если суждено погибнуть, то лучше на передовой, чем при бегстве в тыл.

Полковник мое решение одобрил и велел располагаться справа от дома, в щели, в тени высоких деревьев. Оттуда хорошо просматривалось все, что происходит в поле за дорогой и перед домом.

Вижу, как по кювету вдоль дороги пробираются двое ПТэровцев с ружьями, а в небе появился «Мессершмидт». Хочется крикнуть: «Ребята! Вылезайте из кювета, самолеты всегда дают пулеметную очередь по кювету». Не крикнул. Ребята далеко, не услышат. Все произошло, как и думал. Самолет дал очередь, и дальше по кювету ползает уже только один боец. Жаль оставшегося парня, так глупо погиб.