Борис Семов - Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп)

Вот и «наша», к нам летит кассетная бомба — дьявольское изобретение немцев.

Бомба эта, по существу, чемодан, загруженный маленькими бомбочками. На определенной высоте он открывается и сыплется на землю куча маленьких бомбочек с пропеллерами. Пропеллеры, сделав несколько оборотов, нажимают на взрывной механизм. Взрыв происходит на расстоянии нескольких метров от земли. Этими «гостинцами» одна бомба засеивает большую площадь.

На открытой местности укрыться от осколков практически невозможно. Даже окоп или щель защищают не очень надежно.

Дьявольщина, эта кассета, летящая в нашу сторону, играет на нервах. Она не спеша рыскает, то есть качает носиком туда-сюда.

Вильнула в нашу сторону. Сердце замерло. Сейчас на нас высыплется смертоносный груз.

Повезло. Чемодан высыпал смертоносную свою начинку где-то в стороне.

Тут новое испытание. Оторвавшаяся от «чемодана» крышка летит прямо на меня. Если попадет острым носом, раздавит как муху, а если упадет плашмя, шансы еще есть.

В действительности все эти мысли проносятся в голове быстрее, чем я успеваю их сейчас записать.

Вообще, я заметил, что в условиях смертельной опасности человек мыслит во много раз быстрее, чем в обычных условиях.

Мысли о бомбе вытеснила новая возникшая внезапно опасность. Скрипнув тормозами, над нами останавливается горящая грузовая машина, груженая снарядами.

Деревянная сухая тара быстро разгорается. Еще немного времени — и взрыв. И вместо нас останется приличная воронка. Убежать не удастся, снаряды догонят.

Выскочивший шофер пытается стащить горящий ящик, но не хватает сил. Бросились с Володей к нему на помощь, забыв о бомбежке.

Пресловутое «корыто» упало плашмя буквально в сантиметрах от нас.

Совместными усилиями машину разгрузили и пожар потушили.

Перед глазами жуткая картина. На поле в разных позах лежат убитые, куда-то бредут и ползут раненые, там и здесь бьются раненые лошади.

Повозку, вернее то, что от нее осталось, нашли быстро. Уцелели задок и радиостанция. Вместо всего остального воронка.

Невдалеке брели уцелевшие ездовой Пасечный и лошадка. Взяли с Володей радиостанцию и пошли к полковнику Василию Ивановичу, находящемуся в центре событий.

Под его руководством быстро прекратилась паника и восстановился порядок. Командиры собирали своих людей, начали работать санитары.

Я развернул радиостанцию и установил связь с дивизией. Полковник взял микрофон и сам доложил комдиву обстановку. Полк понес большие потери, более ста человек. Особенно обидно, что понесли потери не в честном бою, а на каком-то безымянном поле.

В постигшем нас несчастье все были в равных условиях, а пострадало больше всего новичков из пришедшего недавно пополнения. Старичков-старослужащих относительно пострадало гораздо меньше.

Вечером долго не могли успокоиться. С горечью вспоминали погибших, и с юмором о том, как прятались от авиабомбы.

Только вчера овладели совместно с другими частями вторым по величине в Румынии городом Клужем.

Сегодня наш полковник Василий Иванович взял меня с собой в деловую прогулку по городу.

Недавно румынский полковник из взаимодействующей с нами румынской части попросил Василия Ивановича, если мы будем в Клуже, передать его жене посылку — несколько банок консервов и еще кое-что.

Зашли в какой-то магазинчик. К своему удивлению, увидели там телефон автомат с номеронаборным диском. Хозяин, увидев мой интерес к телефону, сказал, что аппарат действует и можно позвонить, если мне известен нужный номер.

Номер телефона квартиры жены румынского полковника у нас был. Мы позвонили и договорились о встрече.

Нашли нужную улицу, оглядываемся по сторонам. Надеемся увидеть отдельный особняк или квартиру в солидном доме.

Вот и нужный адрес. Обычный кирпичный четырехэтажный дом. Квартира на третьем этаже.

Дверь нам открыл невзрачный старичок, немного понимающий по-русски. Зашли в вестибюль. Он объяснил, что три двери ведут в комнаты, в каждой живет семья, четвертая — в туалет, и показал нам нужную дверь.

Мы почувствовали себя как в обычной московской коммунальной квартире.

Наш приход хозяйку сперва напугал. С фронта могут быть разные вести.

В дальнейшем, когда прояснилась цель нашего прихода, установились дружеские отношения.

К нашему удивлению, хозяйка неплохо владела русским. Сама говорила с большим акцентом, а понимала все.

Рассказала она нам, что живется трудно, у нее дочь лет 12–13, ее она отправила к родственникам в деревню. Там и бомбят меньше и менее голодно.

Посылке она очень обрадовалась, долго благодарила и пожелала живыми вернуться с войны.

Наша походная колонна движется в сторону города Орадя, последнего румынского города на венгерской границе.

Справа от нас железнодорожные пути, забитые подвижным составом. Весело поглядывают чистенькие пассажирские вагоны, будто зазывающие к себе пассажиров. Рядом товарные вагоны и платформы, до отказа забитые каким-то имуществом.

Виднеется несколько застывших паровозов и различных цистерн. Всю эту застывшую массу охраняет несколько лениво прохаживающихся румынских солдат.

Впечатление, что мы зрители какого-то кадра застывшего немого фильма. Вот появится режиссер и все придет в движение.

Только не появится режиссер. Этот состав — значительная часть национального богатства Румынии. Венгерские захватчики пытались его угнать. Помешала наша авиация, разбомбившая путевые сооружения западнее Орадя.

Новый приказ. Нам вместе с взаимодействующей румынской частью необходимо форсировать один из главных хребтов Южных Карпат и овладеть в глубоком тылу противника городом Салонта, не дать противнику там закрепиться.

Посмотрел по карте, в полосе наших действий приличных дорог нет.

В начале немного неплохой грунтовой дороги, далее — грунтовка-серпантин для трелевочных тракторов, подходящая к лесоразработке. Далее охотничья тропа, не доходящая на сотни метров до перевала. Затем круча, покрытая густым лесом.

Взбираемся на гору, все выше и выше. Поднялись выше тысячи метров. К прочим трудностях добавилась забота о лошадях.

На этой высоте на одну лошадку можно нагрузить не более двухсот килограмм. Перетряхиваю поклажу, что оставить на повозке, что тащить на себе.

В пушки запрягают по две упряжки. Больше всего хлопот с АРГК. Боеприпасы несем на руках.

Топаю рядом со своей каруцей, несу снаряд от пушки.

Люди — не лошади, они все могут.

Преодолели серпантин трелевочной трассы с огромными ухабами, буквально вспаханную могучими тракторами.