Борис Семов - Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп)

Движемся в светлое время, часа три утром и часа три во второй половине дня. В середине дня привал для обеда и отдыха. До Родины, вернее до Староконстантинова (город в Винницкой области) более тысячи километров. В нем до войны базировался полк.

Теперешний наш маршрут практически совпадает с маршрутом, по которому мы шли с боями во время войны. Пришли в Будапешт, стоянка пару дней. Хотелось посмотреть многое, хотя бы те места, где был во время войны. Не получается. Отлучаться из части далеко и надолго нельзя.

Недалеко от нас действующий кинотеатр. Решил заглянуть. Интересуюсь, когда начнется следующий сеанс, хватит у меня времени или нет.

Оказалось, что сеансов здесь нет, заходи в зрительный зал, занимай любое свободное место, сиди и смотри.

Программа состоит из основного фильма и нескольких короткометражных. Смотреть рекомендуется до тех пор, пока начнет повторяться то, что уже видел. Для меня это было удивительно, на Родине просмотр кино строго по сеансам.

Сперва из Будапешта вышли на юг, идем вдоль Дуная.

В эти жаркие знойные дни неотвратимо манит к себе дунайская вода. На привале с завистью поглядываю на плещущихся в воде ребят. Не могу смотреть равнодушно, мучает меня неумение плавать, а так хочется чувствовать себя в воде свободно, не скованно.

Володя, мой радист, вырос на Днепре. Он хороший пловец. Вошел он в мое положение и решил научить плавать. Добросовестно, под его команду, машу руками и ногами, но не могу проплыть и несколько метров, неведомая сила настойчиво заставляет ногами достать дно. Чувствую, что так у меня ничего не получиться.

Решил перенести учебу на глубину. На лодке отъехали от берега. Забрался в воду, проплыл несколько метров и скорее назад, хватаюсь за борт лодки. Метод оказался успешным, скоро освоился и плавал уверенно.

Берега Дуная густо заросли кустарником. После весеннего разлива река обмелела, в кустах остались застрявшие в них «подарки» — трупы солдат, одетых в форму разных армий, участвовавших здесь в ожесточенных боях.

Тут виднеется немецкий мундир с молниями СС, немного в стороне — венгр или итальянец, а вдали виднеется русская шинель.

Солнышко греет уже чересчур основательно. У людей от перегрева случаются тепловые удары. Что меня удивило, случаются они и у лошадей. При этом выяснилось, что наши, российские, более выносливые, чем местные.

От Дуная повернули на восток. Маршрут нам установлен примерно по тем местам, где воевали в прошлом году.

Свое коварство показала вода. Всех мучает жажда, хочется напиться чистой холодной воды. Добравшись до воды, трудно себя ограничить. А тогда может случиться беда, некоторое время ноги не будут подчиняться хозяину.

В особо жаркие дни случалось, что к очередному привалу с опозданием подходило до трети путников.

В яркий солнечный день на тени, отбрасываемой человеком, вокруг головы наблюдается светлая полоска, похожая на нимб, который рисуют на иконах у святых. Если у человека такой «нимб» пропадает, ему грозит беда — ранят или убьют. Так было в Румынии летом прошлого, 1944 года. С наступлением лета такой «нимб» стал появляться и здесь. Исчезал он очень редко. Теперь его исчезновение таких трагичных последствий не предвещало, но могло случиться что-либо серьезнее.

Молодость побеждает все трудности. Пришли на привал. Чуть не падаем от усталости, но прошло немного времени, слегка отдохнули — и в футбол. Играю и я. У меня лучше получается действовать защитником или стоять в воротах. Конечно, «сухим» вратарем меня назвать нельзя, но на страже ворот стоял вроде неплохо.

Среди троих штабных друзей-сержантов возникло шуточное соперничество в увиливании от работы. Назвали его «кантовка». Суть этого явления в том, чтобы часть своих функций переложить на кого-нибудь без ущерба для дела.

В обязанности ординарца замполита комполка входила разноска почты в батальоны.

Из батальонов в штаб полка всегда кто-либо приходит по своим делам. Они большой, вполне понятный интерес проявляют к наличию почты, особенно писем, адресованных в их батальон. С удовольствием берутся все это доставить в батальон раньше, чем туда доберется ординарец. Адресаты довольны, и ординарец часть своей работы «выполнил».

Были некоторые возможности у моего радиста Володи и у меня. Я мог ехать на повозке, а часто шел пешком, это рассматривали, как своеобразную «кантовку».

Наш победный триумфальный марш проходит по тем местам, где в прошлом году наступали. Теперь все выглядит несколько иначе. Население встречает приветливо, чарует красота гор.

Только война оставила в памяти неизгладимый след. Иной, мирный пейзаж видится совершенно иначе.

Слева довольно пологий склон горы, покрытый травой. Там и тут на нем растут небольшие кустики.

Эхо войны, прочно засевшее в памяти, трансформирует кустики во взрывы снарядов. Вздрагиваю и жду, что сейчас донесется грохот разрывов.

Пройденная дорога прочно запала в память. Много лет спустя помнил каждый поворот, ориентиры мест, где происходили разные события. Очень хотелось совершить экскурсию по этим местам.

К сожалению, это не удалось.

Карпаты позади.

Расположились по берегу Днестра, по нему проходит наша государственная граница. Задержка несколько дней, решаются разные пограничные вопросы. Установлен порядок обращения с имеющимися у нас трофеями. Есть разные ограничения. Это в основном касается офицеров. Солдат в вещмешке много не унесет. У меня единственный трофей — однобортный штатский костюм. Ограничен пропуск транспорта. Можно провести только одну трофейную автомашину.

У моего знакомого капитана-артиллериста две машины. Одну придется оставить. Он мне предложил взять машину. С сожалением отказался, у меня не только нет прав на вождение автомобиля, но и водить машину никогда не пробовал.

Закончился марафонский переход в Староконстантинов. Казармы полка немцы частично разрушили. Нас покуда расселили по квартирам в городе. По городу ходим свободно, увольнительных не требуется.

Когда ремонт закончился, всех загнали в казарму. Теперь выход в город будет только по увольнительным. Это касается всех, кроме связистов. Мы имеем право бродить по улицам, если по ним проложены наши телефонные кабели. Имеется в виду, что мы ходим для обслуживания этих линий связи.

Мне вне казарм удалось прожить несколько дольше. Причина была в том, что ремонтировал радиоприемники высших офицеров. В казарме этим заниматься как-то не очень подходяще.

Однажды привезли приемник одного из начальников отдела штаба корпуса. Оформлен приемник был красиво, корпус из красного дерева, был даже проигрыватель, хорошая акустика. Сам приемничек был простенький, но с хорошей низкочастотной частью. Ремонт требовался не сложный, с ним легко справился. Ремонтировать его даже самому было приятно.