Борис Семов - Воспоминания фронтового радиста (от Риги до Альп)

Хозяин приемника остался доволен и хотел одарить меня деньгами. Деньги брать я отказался. Тогда он сделал мне царский подарок, наградил бессрочной увольнительной. Теперь я мог свободно гулять по городу, вплоть до демобилизации.

Возвращение на Родину хочется отметить так, чтобы запомнилось если не на всю жизнь, то хотя бы надолго.

Стали думать, что бы для этого подошло. Вспомнили сражения, особенно последние, вообще что-то героическое. Это здорово, но шаблонно. Нужна изюминка. Пожалуй, стоит разыграть «кантовку». Это оригинально, а может быть и весело.

К этому времени отремонтировали здание полкового клуба. Завклубом, молоденький лейтенант Саша, горячо взялся за дело, и жизнь в клубе закипела. Набирали силу мужской хор, духовой оркестр и другие коллективы.

С нашей идеей о разыгрывании «кантовки» решил обратиться к этому Саше. Особой надежды на его помощь я не питал, тем более, что посвящать начальство в это мероприятие не следовало.

К моему удивлению, эта идея Саше понравилась. Он решил провести мероприятие не только с размахом, но сам принял в нем самое непосредственное участие.

Он сказал, что нашу «кантовку» можно рассмотреть как своеобразное соревнование. Мы составили положение и утвердили его у него. Решили провести торжественный вечер, на нем подвести итоги соревнования, наградить победителей и в их честь дать концерт.

Итоги соревнования «кантовщиков» подвели под руководством Саши.

Первое место занял ординарец замполита, второе — мой радист Володя, а третье я. Как наградить победителя? Согласно принятым тогда традициям, нужно наградить почетными грамотами. Конечно, можно и нужно, но это не совсем то, что отвечает замыслу.

Если победителям кроме грамот вручить кубки, это будет и оригинально, и здорово. Только где их взять, эти кубки. Средств у клуба на это не предусмотрено. Можно изготовить самим — металлические или керамические, но это мы тоже не можем.

Выход из тупика подсказал наш полковой художник. Он предложил в качестве материала для кубков использовать картон и цветную бумагу. Этого добра было достаточно.

Встал вопрос, где их готовить. В клубе нельзя. Там проходной двор. О нашей затее сразу узнает весь полк. Выбор остановился на кабинете замполита. Там есть большой удобный стол. Сам замполит в кабинете появляется только к обеду. С утра у него дела в разных подразделениях полка. Мешать нам никто не будет.

К изготовлению кубков сперва отнесся довольно скептически. Ну что за материал картон, получится нечто похожее на елочные игрушки. Однако в работу включился не только активно, но проявил и некоторое творчество. Дело было трудоемкое, кропотливое. По рисункам художника из картона и цветной бумаги вырезали детали, подгоняли их одна к другой, клеили, подчищали.

Когда все элементы, все кусочки стали по своим местам, кубки приняли свой настоящий вид, вызвали восхищение. Трудно было поверить, что они изготовлены не из металла.

Берешь в руки например «золотой» кубок, ожидаешь что почувствуешь его тяжесть и очень удивляешься его легкости.

Сегодня все заканчивается. Немного подсохнет клей и художник сделает надписи на «золотом» кубке крупно слово «Кантовщик 1», на серебряном и бронзовом кубках, соответственно, 2 и 3.

В этот критический момент кто-то из нас увидел в окне замполита, возвращающегося к себе много раньше обычного.

У нас паника, что делать. Спрятать кубки негде. Кроме стола, в комнате только шкаф, заполненный агитационной литературой, но и он замкнут.

Свои «произведения искусства» быстренько ставим на шкаф и закрываем старыми газетами. Убрать на столе не успеваем.

Вошедший замполит смотрит на нас несколько удивленно и спрашивает: «Чем это вы тут занимаетесь»? Его ординарец шустро отвечает, что делаем вырезки из газет, готовим материал для очередной беседы. Этот ответ устроил всех. Грозу пронесло.

Начинается торжественный вечер. Всё как полагается, сперва торжественная часть, затем большой концерт в честь победителей соревнования.

На сцене стол, покрытый зеленым сукном. За столом президиум, сбоку трибуна.

Саша открыл вечер, произнес с трибуны краткую речь о соревновании. Победителям вручил грамоты и кубки, оркестр играл туш.

Зрителей в зале не очень много. В основном это участники художественной самодеятельности и несколько приглашенных чьих-то товарищей.

По замыслу большой праздничный концерт открывается песней «Вставай страна огромная». Песня хоровая, многоголосая. Особенно ярко она звучит, тревожит душу, если в хоре есть высокие, женские голоса. Но где нам взять эти голоса? У нас самодеятельный солдатский мужской хор.

Кто-то предложил решение, а что, если для участия в хоре пригласить жен офицеров. В эту затею мало кто поверил, но все же попробовали, пригласили. Неожиданно для нас они не только согласились, но стали весьма инициативными участниками самодеятельности и нашу тайну сохранили.

Подражая модным тогда авторам, сочинил стихи, а Володя-скрипач положил их на музыку. Он сыграл с оркестром. Запомнилась только часть песни.

Концерт прошел блестяще. Хорош был хор, гремел духовой оркестр, было несколько сольных номеров, небольших инсценировок, танцев.

В армии чуть не каждый второй был стукачом. Не удивительно, что наше мероприятие стало известно руководству. Мы пребываем в ожидании солидной нахлобучки за нашу «самодеятельность».

К моему удивлению, замполит ругал нас не очень. Выразил сожаление, что его не пригласили на вечер и сказал, что концерт, естественно, без торжественной части, нужно повторить для всего полка и показать в других подразделениях дивизии.

Везде концерт проходил с большим успехом.

Мне поручили проведение занятий по радиоделу с вновь призванным в армию в последние дни войны воинами.

Никаких учебных пособий в части не было, кроме принципиальной схемы радиостанции РБМ. Эту схему я начертил на где-то раздобытом листе ватмана.

Через несколько лет после войны случайно встретил демобилизованного из нашей части радиста.

Он сказал очень приятную для меня весть, что занятия с ними и в дальнейшем проводили по начерченной мною схеме радиостанции.

Демобилизовался я, как имеющий несколько ранений, по Указу в первых числах октября 1945 года.

Сразу поехал в Ленинград. Родственников у меня нигде не было. В институте восстановился и приступил к занятиям на третьем курсе.