Давид Тышлер - Фехтовальные сюжеты

Гораздо лучше, если тренерская оценка в таких ситуациях неоднозначна, но при этом и правдива. В ней должны быть и похвала, и упрек. Если общий фон самочувствия благополучный, дегтя можно и нужно вылить не скупясь. И никакого ущерба ученику это не нанесет. Если же фон неблагоприятный, то сгущать краски не следует, однако видимые ошибки отметить все же необходимо. В первом случае лучше сказать:

— Да, молодец! Выиграл бой. Это важно. Но смотри: тут, тут и тут противник был очень хорош, а ты ускользнул просто чудом. А вот та ситуация для тебя была и совсем неудачная, тебе повезло, что судья просмотрел или не понял эту деталь. Ну а вот в этом, в этом и том случае ты ж мог нанести удар, согласись сам. Но этого не сделал. Почему? Конечно, многое сделал хорошо, на своем уровне, но кое-где тебя спасло только то, что противник допустил тактическую ошибку, другой может и не ошибиться.

Если же примерно так же проходивший поединок закончился поражением ученика, то более уместными будут такие слова:

— Неважно сложился бой. Но вспомни: здесь, здесь и здесь возможности нанести удар все-таки были, ты их просто не успел использовать. А вот в тех-то и тех-то случаях тебе не повезло: судья не заметил удара, потому что ты был недостаточно убедителен или при движении перекрыл ему сектор обзора. Но ведь он мог заметить, и тогда удар был бы засчитан. Значит, была масса упущенных возможностей. Использовать ты их, конечно, мог, в следующем бою постарайся это сделать. Отдельные фрагменты боя у тебя были просто прекрасные! Но ты не смог овладеть полностью тактической инициативой и точно реализовать свои замыслы. Сейчас будет следующий бой. Помни: ты боеспособен и можешь драться значительно лучше.

Как правило, нужно стараться снять лишнюю тревожность, угнетающую человека, находящегося под угрозой проигрыша. Однако есть и такие спортсмены, которые именно в этом состоянии способны проявить все свое мастерство. Для них видимость опасности нужно сохранять постоянно, даже когда в действительности ее нет. Для максимального проявления своих способностей им необходимо все время быть начеку, опасаясь, что следующая ошибка станет роковой. Представьте себе, что такой спортсмен ведет борьбу с не очень сильным соперником или с тем, у кого привык выигрывать. Даже если ему все время твердить: «Надо, надо, надо!», это не вызовет у него состояния необходимого возбуждения и подъема. Он должен ощущать, «чуять» опасность, угрозу проигрыша. В ответ на нее он взорвется. Таков Марк Ракита, он по натуре слишком спокоен. А вот Сидяку, а раньше Марку Мидлеру было все равно, есть ли реальная угроза проигрыша, нет ли ее. Любой предстоящий бой, любая борьба моментально создавали у них необходимый накал.

Конечно, разбирая бой со спортсменом, нужно оперировать только действительными фактами. Если допустить хоть, небольшую натяжку, спортсмен сразу же это почувствует: сражался-то все-таки он. И тогда все тренерские увещевания пропадут впустую, или — еще хуже — вызовут снисходительную улыбку ученика.

Самым тяжелым для Ракиты был олимпийский, 1968 год, когда он выступал в ранге чемпиона мира, показывая очень высокие результаты, и, конечно, порядком истощил нервную систему. Тогда перед поездкой на Олимпиаду всех спортсменов собрали для акклиматизации на высокогорной базе в Цахкадзоре. И в первые же дни оказалось, что Марк не в форме: урок брал вяло, фехтовал плохо, просто на глазах превращался в «середняка». Ни беседы, ни внушения, ни приказания не помогали — он все делал без энтузиазма.

По давней привычке он поселился с Мавлихановым, с которым много лет дружил. Но к тому времени прошло года два, как Марк женился, изменились его бытовые привычки. И по складу они несколько различались. Умяр, например, ложился спать часов в десять, просыпался на заре, а Марк вечером долго заснуть не мог, и подъем на зарядку превращался для него в пытку. Да и интересы у них к тому времени во многом уже были разными.

Иду к руководству команды:

— Положение серьезное. Боюсь, что наш первый номер угас. На Олимпиаде выступать успешно не сможет.

— Как это не сможет? Срочно предпримите что-нибудь!

— Думаю, что помочь может только одно: нужно вызвать на сбор его жену.

На меня покосились, проверяя, в своем ли уме.

— Додумался! Здесь все готовятся к Олимпиаде и все без жен. Председатель Спорткомитета Павлов на сборе тоже без жены! Что за принц такой твой Ракита?

— Тогда я к Павлову и пойду! Он поймет. Нужно изменить психологическое состояние спортсмена, хоть и таким способом. Уверен, что если приедет Света, все будет в порядке.

У меня были основания надеяться на это. Их судьбы схожи: оба очень рано остались без родителей, он — с сестрой, она — с братом. Но во всем остальном они до смешного разные. Он — активный, «заводной», шутник и зубоскал. Она — на редкость спокойная и уравновешенная, принимающая все его «штучки» с милой улыбкой.

В общем, Света приехала. Стояла чудесная погода. Они гуляли в горах, казались умиротворенными и веселыми. Напряжение, владевшее Марком, к концу сбора ушло. По результатам четырех кругов отборочных соревнований он вышел на второе место, следовательно, был вполне боеспособен.

В Мехико мы прилетели за две недели до начала сабельных соревнований. Этого времени должно было хватить и на акклиматизацию, и на окончательную подготовку. Кое-что мы успели и посмотреть — ходили на некоторые олимпийские состязания, гуляли по городу, но большую часть времени все же проводили в зале.

Мы не стремились скрыться от любопытных наблюдателей. Фехтовальщики Западной Европы любят до поры до времени поморочить противников. Итальянцы, например, не раз арендовали помещение специально для своих тренировок; бывало, прятались от чужих глаз и спортсмены других стран.

Мы занимались в общем зале, давали уроки своим ученикам совершенно открыто — пожалуйста, смотрите! Сможете научиться чему-нибудь — будем только рады. Наши фехтовальщики не раз участвовали перед соревнованиями в товарищеских матчах с командами разных стран, со многими вместе тренировались. Тренеры только приветствовали такие начинания. Это снимало излишнюю напряженность в ожидании ответственных стартов, к тому же позволяло спортсменам расширить кругозор, познакомиться с будущими соперниками.

С иностранцами охотно вступали в тренировочные бои все наши ребята, в том числе и Ракита. И для него это было очень кстати. Ведь дома, где постоянно соревнуются друг с другом пять-шесть приблизительно равных по силе фехтовальщиков, борьба между ними протекает слишком уж напряженно. Каждый, даже тренировочный, поединок становится аргументом в их непрекращающемся споре. А это очень изматывает. Большинство же спортсменов из-за рубежа несколько ниже по классу, тренировки с ними проходят спокойнее. Марк чувствовал себя раскрепощенно и мог сколько угодно проверять на них свои тактические построения.