Маргарет Тэтчер - Автобиография [litres]

Даже в то время реакция по всей стране, несомненно, обостренная преувеличенной риторикой критиков, которые полагали, что окончательно потопили меня, была совершенно другой. Перед моим интервью опросы общественного мнения показали, что мы идем с лейбористами на равных. После него консерваторы вышли вперед на одиннадцать пунктов. Этот непреднамернный эффект спонтанного ответа на вопрос интервьюера имел важные политические последствия. Что бы Уилли Уайтлоу и другие мои коллеги ни чувствовали в самой глубине своего сердца по этому поводу, это обеспечило нам сильную и долгожданную поддержку в чрезвычайно трудное время. Это также обострило дискуссии в теневом кабинете. В результате через несколько недель мы разработали убедительный и согласованный подход, который удовлетворял всех, кроме самых твердолобых сторонников репатриации и который помог нам победить в парламентских выборах. [40]  Наш предвыборный манифест обязывал нас представить закон о британской нации, определявший права на британское гражданство и на проживание, порядок регистрации иждивенцев из стран Содружества, у которых было право на проживание согласно существующему законодательству (в котором это число было неопределенным), и установление системы квот, уменьшающей число въезжающих с целью проживания из стран, не принадлежащих к ЕС. В конечном итоге только первые из предложенных мер вошли в свод законов. В 1980-е первичная иммиграция – въезд глав семейств – значительно снизилась, уменьшив число будущих иждивенцев с правом на проживание, что в целом понизило уровень ежегодной иммиграции до цифры ниже 50 000 по сравнению с 82 000 в 1975 г. и 69 000 в 1979 г.

Все это дело в целом доказало мне, что я должна доверять своим собственным суждениям по ключевым вопросам, а не надеяться сначала должным образом убедить своих коллег, ибо я могла рассчитывать на то, что где-то в стране у меня есть сторонники и, возможно, их большинство.

Не только вопрос об иммиграции сделал 1978 год политически сложным временем для оппозиции. В результате финансовых мер, введенных под давлением Международного валютного фонда, экономическая ситуация улучшилась. В январе 1978 года уровень инфляции упал ниже 10 % впервые с 1974 года и продолжил снижаться. Число безработных тоже постепенно уменьшалось, достигнув своего пика в августе 1977 года. Хотя летом 1978 года был резкий рост безработицы, к декабрю было зарегистрировано 1,36 миллиона безработных, что было на 120000 меньше, чем в предыдущем году. Мы добились, с поддержкой либералов, сокращения основной ставки подоходного налога на одно пенни, но это само по себе ослабило уныние по поводу экономической ситуации, которое играло такую важную роль в непопулярности лейбористского правительства и которое создавало для нас преимущество.

Мы полагали, что Джим Каллаген надеялся на поезде этих постепенных улучшений безопасно доехать до осенних выборов. Главным препятствием на его пути было то, что либералы теперь осознали, что либерально-лейбористский пакт был для них политической катастрофой. Но на их страстное желание покончить с ним влиял страх столкновения с недовольством электората, после того как они поддержали лейбористов у власти. Что касается опросов общественного мнения, к лету лейбористы шли почти вровень с нами, и хотя мы оторвались от них в августе – сентябре, в течение октября и ноября (после сложной конференции консерваторов) они опережали нас примерно на 5 %, а либералы не набрали даже двузначного числа.

В этих обстоятельствах я начала работу над черновым проектом предвыборного манифеста. Он был создан совместными усилиями Криса Паттена и Исследовательского отдела на основе черновиков представителей теневого кабинета. Прочтя его в июле, я не была под сильным впечатлением. Крупные, простые вопросы затенялись списком дорогостоящих обещаний, созданных, дабы привлечь целевую аудиторию. Я сказала, что следующий вариант должен сделать больший акцент на нескольких центральных задачах, как, например, сокращение налогов и усиление внутренней и внешней обороны страны. Выполнение остальных обещаний зависело от того, как мы сначала выполним эти. В действительности это неприятным образом напомнило мне, сколь малого прогресса мы достигли в анализе нашей политики, проводимой в оппозиции в последние три года. Если мы продолжим думать на том же уровне, как мы когда-либо сможем развернуть страну?

Более ободряющим, однако, было изменение партийного продвижения. Гордон Рис вернулся, чтобы стать директором по продвижению в Центральном офисе. Благодаря Гордону Тим Белл и «Саатчи & Саатчи» взяли на себя ответственность за рекламу Консервативной партии. Это была значимая отправная точка в нашей системе политической коммуникации. Но меня не нужно было убеждать в том, что было верным решением найти лучших профессионалов в своей области для распространения наших идей. Политикам нужно противостоять соблазну воспринимать себя как специалистов в сфере, где у них нет никакого опыта.

Саатчи вдохнули новую жизнь в поношенный формат политических партийных выступлений в СМИ. Были неизбежны обвинения в несерьезности и чрезмерном упрощении. Но политические выступления нужно судить, основываясь не на комментариях верных сторонников партии, но на том, решит ли случайный, политически пассивный зритель смотреть это выступление или переключит телевизор на другой канал и произведет ли оно на него хорошее впечатление. В этом отношении мы добились огромного улучшения.

Самой значительной, однако, была постерная кампания летом 1978 года, «Лейбористы не работают». Тим, Гордон и Ронни Миллар в июньскую субботу 1978 года приехали в Скотни [41]  Мы переехали в квартиру в Скотни Касл в Ламберхерсте в 1975 году. Дэнис официально оставил работу в «Бурма», а близнецы, теперь в возрасте 22 лет, жили по большей части своей жизнью. Флуд-стрит осталась нашим лондонским домом. , чтобы получить мое согласие на проведение кампании под таким девизом. Это тоже было новаторским шагом. Безработица, отображенная одновременно и словами, и визуальным образом очереди за пособием, поднялась почти до 1,5 миллиона, и традиционно она считалась «лейбористской темой». То есть обычно мы бы не сделали эту тему приоритетной в нашей предвыборной кампании, поскольку, как и в случае «государства всеобщего благоденствия», это была зона, где Лейбористская партия в целом смотрелась сильнее нас. Постер, кроме того, шел наперекор идее, что нельзя в своей пропаганде прямо упоминать противников. Саатчи, однако, поняли – и убедили меня, – что политическая реклама такого рода могла игнорировать эти соображения. Она была спроектирована, чтобы подорвать доверие к нашим политическим оппонентам, так что ее следовало сделать простым негативным сообщением.