Джули Кавана - Рудольф Нуреев. Жизнь [litres]

Никогда еще жизнь не представляла для Рудольфа такого интереса. Среди поклонников, которые толпились вокруг его гримерки, однажды появилась 42-летняя пышнотелая актриса-блондинка, которая привела с собой молодого дружка – юношу с глазами фавна, отличавшегося поразительной красотой. Моника ван Вурен пригласила Рудольфа потанцевать с ней на открытии «Артура», и с тех пор они несколько раз обедали в «Русской чайной». Гораздо любопытнее, чем тот тип европейской элиты, который она на первый взгляд олицетворяла, Моника, по словам Боба Коласелло, была «гиперутонченной, гипердраматичной, гиперистеричной» особой, подобные которой существуют только в фильмах Феллини. Ее эксцентричность смешила Рудольфа; ему нравились вечеринки, на которые она его водила. И конечно, ему нравились ее молодые приятели: Моника славилась очень молодыми и очень привлекательными любовниками. Ее последним эскортом стал Расти Андеркоффер, 23-летний юноша из Джорджии, который приехал в Нью-Йорк, «чтобы стать кинозвездой». Моника заявила: первым делом он должен сменить имя. Поэтому Расти стал Хирамом Келлером и записался на курс театрального искусства Ли Страсберга в Карнеги-холле. Однако вскоре выяснилось, что он «не вписывается». Через своего агента, общего с Сибил Бертон, Моника добыла Хираму работу официанта в клубе «Артур» (впрочем, оттуда он тоже почти сразу уволился). В конце весны 1967 г., когда Рудольф познакомился с ним, он «жил без цели, вроде того».

После спектакля Моника собиралась повести Хирама в «Копа-кабану» послушать Дайану Росс. Решив, что Рудольфу это тоже понравится, она послала к нему Хирама, чтобы тот спросил, не хочет ли Рудольф присоединиться к ним.

«Я жду, жду, жду… Хирам не появляется. Я снова иду к гримерке – все уже ушли. Я еду в «Копакабану» – ни Рудольфа, ни Хирама. Знаю, что Рудольф на следующий день уезжает в Бостон, поэтому звоню в «Наварро», где он остановился. По телефону отвечают, что на двери номера табличка: «Не беспокоить». Я вне себя: Рудольф увел Хирама».

Хирам в самом деле был неотразимым. Он был не только редкостным красавцем с экзотической внешностью, который чем-то напоминал самого Рудольфа. Он, помимо всего прочего, очень кстати оказался бисексуалом. Рудольф, как он признавался Диане Солуэй, «хотел, чтобы я стал его бойфрендом, и я подумал: «Почему нет?» Но то, что выглядело легкой победой, впоследствии сильно разочаровало обоих. Как выразилась Моника, «они оба ожидали Супермена, но этого не случилось». Дальше – хуже. Хираму было все скучнее сидеть и ждать Рудольфа; ему не нравилась отведенная ему второстепенная роль. «Руди нелегко было ладить с людьми такими же красивыми, как он сам. Ему всегда нужно было оставаться единственным». И Рудольф тоже жаловался, что Хирам проводил все время в номере отеля, из-за чего ему приходили огромные счета за телефон, и что «после секса больше ничего не было».

Через несколько дней, зная, что Рудольф вернулся в Нью-Йорк, Моника пошла в «Русскую чайную», где он часто обедал. Разглядев его за его обычным столом, она направилась к нему, злая и бледная, потому что не спала две ночи. «Рудольф, как ты мог? Ты ведь способен получить кого угодно. Зачем ты увел моего друга?» – «Не будь дурой. Сядь; поешь суп. Он совсем неинтересен. Сегодня он вернется к тебе».

Конечно, «Хирам вернулся… И я его простила». Как оказалось, Хирам служил всего лишь приманкой для Рудольфа. Монику околдовал сам Рудольф «с его белой кожей, славянскими скулами, великолепным телом и приступами гнева». В конце концов она излила свои фантазии в душераздирающем «романе с ключом». Его герой – русский перебежчик, красавец Владимир, «самый замечательный балетный танцовщик после Нижинского», который носит черные костюмы в стиле Неру с высокими кожаными сапогами – «сексуальный магнит и для мужчин, и для женщин»:

«Вдруг потребность броситься на этого молодого человека вырвалась из самых потаенных уголков существа Мариэлы. Она подошла к нему, и, не успела она перевести дух, как Владимир сжал ее в объятиях… Стиснув ее талию, он подхватил ее на руки и, распахнув дверь пинком ноги, понес в спальню… Как одержимый, он сорвал с нее неглиже… Его голодные руки ласкали ее волосы, ее глаза, ее плечи… Он расстегнул прозрачный сетчатый бюстгальтер. Пышные груди вырвались на волю».

И так далее… Но, хотя после выхода «Ночного святилища» их дружба резко оборвалась, до выхода книги оставалось еще лет десять, а пока Рудольф с радостью угождал Монике, почти комично напоминавшей «женщину-вамп». Он инстинктивно понимал, что она окажется ему полезнее, чем любая другая поклонница.

Сан-Франциско, где «Королевский балет» провел неделю в июле, стал местом еще одного знакомства «у служебного входа». Лето 1967 г. принято называть «Летом любви»: «Власть цветов» была в самом разгаре, а ее антиматериалистические, антиполитические идеалы послужили вдохновением для песни «Битлз» All You Need Is Love. И песня британской группы Let’s All Go to San Francisco сразу же стала хитом. Эпицентром всей жизни города стал квартал Хейт, застроенный большими, полуразрушенными домами в викторианском стиле на пересечении улиц Хейт и Эшбери. Квартал захватили хиппи, битники, экологи и такие кумиры молодежной культуры, как Дженис Джоплин и Grateful Dead. Танцовщики более старшего возраста, в том числе Лесли Эдвардс, считали хиппи «грязными и скучными», но Марго была очарована. «Я не могла отвести глаз от этих людей», – признавалась она Рудольфу, и он тоже ими заинтересовался. «Я только и слышу, что о Хейт-Эшбери», – говорил он Александру Гранту, с которым у них была общая гримерная. «Я сказал Рудольфу, что собираюсь прогуляться туда после спектакля, – вспоминает Грант. – И я всегда чувствовал себя немного виноватым оттого, что заронил эту мысль ему в голову». Когда Марго и Рудольф выходили из театра, из толпы вышла фигура с библейской бородой и спросила, не хотят ли они «оторваться». Марго замялась только потому, что они собирались вместе со всей труппой поужинать в ресторане «Трейдер Вик», но все же записала адрес. Тем временем к Рудольфу подошел кокетливый юнец-блондин в узких джинсах и сапогах до колен, который сказал ему: «Нахально, но какого черта… что я хочу заняться с ним любовью». Рудольф просиял: «Что ж, пойдем!» Взяв Марго под руку, он первым зашагал по проходу между расступившимися фанатами к ждавшему их белому лимузину. Когда они втроем уселись на заднее сиденье, причем Марго выглядела особенно лощеной в белой норковой шубке до колен, Рудольф представил ей нового знакомого: Роберт Хатчинсон. «Марго, самая снисходительная женщина на свете, ответила: «Приятно с вами познакомиться», хотя она нисколько не сомневалась в том, что происходит». Сказав Роберту, что после ужина они собираются пойти на вечеринку хиппи в район Хейт-Эшбери, Марго спросила, знает ли он, как туда добраться. «Конечно, знаю, – ответил он. – Я уже ужинал, так что давайте встретимся позже у выхода из ресторана. Я покажу вам дорогу».