Юрий Кобаладзе - Я шел своим путем. Ким Филби в разведке и в жизни

Погода никогда не была к нам так благосклонна, как в эти две недели. Все дни мы проводили у моря, но дети были разочарованы, лишившись своей «Чайки», которую заменил микроавтобус.

Джон, старший сын (он на два года моложе Джозефины), также часто наведывался к Киму — один или вдвоем с первой женой, а потом и втроем со второй женой и дочкой. Малышке не было еще и года, когда она впервые побывала в Москве.

К приезду Джона с первой женой Нишией («прекрасной израильтянкой из Йемена», как Джон написал в телеграмме, когда известил нас о своей женитьбе) Ким приготовил сюрприз — путешествие на теплоходе по Волге от Москвы до Астрахани и обратно. Он был уверен, что это доставит им удовольствие, но оказался прав только наполовину. Если Джон был в восторге от плавания, то Нишия скучала и была всем недовольна: ей было либо слишком жарко, либо слишком холодно. Для нее самые первые минуты в Москве оказались далеко не радостными, правда не по нашей вине. Неприятности начались еще в Лондоне, когда в последний момент перед посадкой им поменяли рейс.

Ким, приехав в Шереметьево (в тот раз я оставалась дома — готовила праздничный обед), не обнаружил никакой информации о прибытии самолета из Лондона. Обыскав вдоль и поперек аэровокзал, он вышел из здания, не зная, что еще предпринять. Там его внимание привлекла печальная фигура: женщина сидела на тротуаре, устало опустив голову. Он подошел и спросил:

— Нишия?

— Yes! (Да!) — удивленно ответила она.

Тем временем Джон метался в поисках Кима и был в полной растерянности: он не знал нашего адреса и не говорил по-русски. К счастью, все закончилось благополучно.

Наше путешествие по Волге длилось 16 дней. В этой поездке нас сопровождал очередной Владимир со своей дочкой-подростком. Он прекрасно ладил с Джоном, но сражался с ним за шахматной доской. Мы еще не успели расположиться в своих каютах, как нас вызвала на «собеседование» буфетчица, крашеная блондинка с беспокойными глазами, металлическими зубами и великолепной фигурой. Она сразу поняла, что имеет дело с солидными людьми, и предложила свои услуги по снабжению напитками. При этом она цепким взглядом ощупывала мужчин, пытаясь определить свою потенциальную жертву. Тем не менее свое обещание буфетчица сдержала, и мы были обеспечены пивом и минеральной водой на всем пути следования.

Мы побывали во всех приволжских городах. В крупных портах стоянка длилась по несколько часов, и каждый раз на причале нас ждали две черные «Волги», которые привлекали внимание всех пассажиров корабля. Нас радушно встречали местные представители КГБ и после осмотра достопримечательностей города угощали обильным обедом. Мы уже привыкли к подобным мероприятиям и принимали их как неизбежность. Джону доставляло удовольствие русское хлебосольство, а для Нишии это было настолько мучительно, что она часто предпочитала оставаться на корабле. Ее недовольный вид и отсутствие аппетита вызвали сочувствие даже у суровой официантки, и та спросила Нишию, чего бы ей хотелось на завтрак.

— Marmelade, — грустно сказала Нишия и поневоле развеселилась, когда вместо джема, который подают к традиционному английскому завтраку, ей принесли коробку мармелада в шоколаде.

На очередном обеде в Костроме Джон был неприятно удивлен, что со стола убрали выпитую наполовину бутылку водки. Ее тут же заменили новой. Кима позабавило беспокойство Джона, непривычного к такому расточительству.

В Астрахани мы побывали в кремле, красоту которого, как и изобилие южного базара, трудно описать. Мы особенно подивились разнообразию форм и размеров помидоров всевозможных оттенков — лимонно-желтого, ярко-оранжевого и кроваво-красного — цветов. Большую часть дня мы провели на катере в заводи, купаясь и забрасывая удочки, ничего не поймав. К счастью, кто-то заблаговременно выловил большого осетра, которого разделали на наших глазах. Нас угощали свежей икрой, которую мы ели столовыми ложками, а потом ухой.

Речники прониклись особой симпатией к Джону: они с удивлением говорили, что никогда в жизни не видели, чтобы кто-нибудь выпил столько водки и при этом вел себя так прилично. Ему даже доверили штурвал корабля, которым он уверенно управлял на большой скорости. Огни города стремительно приближались к нам, и я зажмурилась от страха — мне казалось, что мы вот-вот врежемся в многоэтажный дом на берегу. Между тем Джон плавно подвел катер к причалу, вызвав одобрение команды.

Судя по тому, как часто у нас бывали Джон и Джозефина, им эти поездки доставляли удовольствие. Джон сам говорил об этом, но однажды удивил меня, когда, оглядывая кухню, сказал:

— Здесь все так примитивно, но, несмотря на это, мне так хорошо у тебя!

А я-то думала, что у нас шикарная кухня, так же считали и мои друзья, у которых все было гораздо скромнее. И только побывав в Англии, в гостях у детей, я поняла, какая бездна нас разделяет на бытовом уровне.

Самый младший сын, Гарри, приезжал при мне только один раз (он побывал в Москве еще до моей встречи с Кимом и ездил с ним в Эстонию). На этот раз он приехал в декабре. В тот год выдалась на редкость морозная и снежная зима, и мы катались с ним на лыжах в Измайловском парке (для этого специально купили ему лыжи с ботинками), а потом мама угощала нас обедом с блинами. Обед ему пришелся по вкусу, но желания повторить лыжную прогулку у него больше не появилось, как и оказалось достаточно всего одного посещения открытого бассейна «Москва».

Мы старались показать Гарри все достопримечательности, но московская жизнь, как и сам город, не вызвали у него интереса. Я переживала, что мои усилия пропадают даром, не зная, чем его можно порадовать, а он утешал меня, что вполне счастлив и в такой мороз предпочитает оставаться дома и подолгу спать, как медведь в берлоге.

Дети обычно приезжали на две недели в разное время — в рождественские или пасхальные каникулы либо летом. К их приезду мы старались накапливать деликатесы, и у них создавалось впечатление, что икра не сходит с нашего стола и в повседневной жизни. В свою очередь, они радовали нас гостинцами из Англии.

Разумеется, мы хотели показать детям наиболее привлекательную сторону московской жизни и, кажется, преуспели в этом. Судя по всему, наши гости преувеличивали уровень благосостояния Кима, а он поддерживал эту иллюзию. Хотя их удивлял скудный ассортимент наших магазинов, они полагали, что к нам это не имеет отношения. Зато в те годы был большой выбор сувениров — всевозможные предметы из камня, металла и дерева, изделия с росписью из Хохломы и Палеха и многое другое. Мне доставляло удовольствие покупать им подарки, которые они сами выбирали.

Киму предоставляли служебную машину, когда мы встречали и провожали детей в Шереметьево, а также на дальние поездки, такие как в Звенигород или Суздаль. Ким никогда не получал отказа в своих просьбах, но в повседневной жизни мы редко пользовались такими услугами.