Ларри Кинг - А что это я здесь делаю? Путь журналиста

“Вот черт…” – думал я, подходя к телефону. “Здравствуйте, мистер президент…”

“Тип, а ты уже слышал новый анекдот?…”»

В присутствии Рейгана невозможно было не улыбаться. Он пригласил меня войти в Комитет по физическому развитию. Я тогда весил на двадцать фунтов больше нормы и выкуривал по три пачки сигарет в день. Когда я появился на приеме в Розовом зале, Рейган, увидев меня, поинтересовался: «Это ты – парень с рекламных плакатов?»

По многим вопросам я был не согласен с Рейганом. На мой взгляд, его идея стимулирования экономики была кошмарной. Я был согласен с тем, что говорили бедные: «Пусть простимулируют нас, мы не против».

Очевидным промахом его политики был и скандал с Ираном. Такое могло произойти только при президенте, который не уделял должного внимания многим вещам.

Его продолжали любить как человека, но следующие выборы выиграл его вице-президент.

Сразу после того, как Рейган покинул Белый дом, они с Нэнси пригласили меня на обед в отеле Bel-Air. Когда мы туда прибыли, там шла церемония чьего-то бракосочетания. Нас пригласили присоединиться к гостям. Мы вошли вместе со свадебной процессией в холл. Рейган вместе с отцом вели новобрачную. Удивительно, как запоминаются некоторые мелочи. Рейган ел фруктовое мороженое, причем с таким аппетитом, как это мог бы делать мой девятилетний сын. Да уж, это мороженое определенно ему нравилось!

За эти годы мы очень подружились с Нэнси. Многие не знают ее настоящую. Нэнси имела очень большое влияние в администрации мужа. Она была веселой, застенчивой, но в то же время строгой. Очень сдержанная, она с неприязнью относилась к фанатикам крайне правого крыла. И если вы ей не нравились, вас ни за что не пустили бы в дом, потому что Ронни выполнял все ее желания.

Я впервые заметил, что болезнь Альцгеймера берет над президентом верх, когда ему вручали Медаль Свободы. Это было на приеме в Белом доме. Рейган стоял под портретом Линкольна. Я был рядом с ним вместе с Джорджем Уиллом и еще некоторыми людьми. Рейган сказал: «Помню, как я первый раз проходил мимо этого портрета. И каждый раз, когда я снова оказываюсь в этой комнате, я испытываю то же чувство». А через несколько минут он снова повторил те же самые слова.

Нэнси рассказывала, что в конце это было действительно тяжело. Ей пришлось включать телевизор только в черно-белом режиме. Цвета плохо влияют на больных синдромом Альцгеймера. Любое цветное изображение они видят как будто впервые.

Эта болезнь вообще во многом удивительна. Но Рональда Рейгана она не сделала озлобленным. До самых последних дней, когда в комнату входила женщина, он вставал с места.

Джордж Буш 41-й

Лучше всего характеризует Джорджа Буша-старшего разговор за обедом, который у нас однажды состоялся. Он сказал: «Вы же знаете моего внука, он еще был у вас в эфире во время съезда. Милый парнишка. Он поступает в Джорджтаун».

«Это хорошо», – отозвался я.

И тут он спросил: «А вы не знаете никого в Джорджтауне?» Я ответил: «Но ведь вы – президент».

А он мне сказал: «Да понимаете, пользоваться своим положением мне как-то неловко».

Мне это очень понравилось. Именно за это многие любили его. Я достаточно близко общался с Джорджем Бушем и Биллом Клинтоном, но Буш все-таки мне как-то ближе. Я даже собирался вместе с ним прыгнуть с парашютом, но мой врач запретил мне.

Буш был человеком планеты. Мне кажется, во время Войны в Заливе он вполне проявил свою силу и свою восприимчивость. Он собрал коалицию, прогнал Саддама Хусейна из Кувейта и выиграл войну за сто дней с минимальными потерями. Ему хватило ума держаться подальше от Багдада. У него были прекрасные советники. Брент Скаукрофт, например, был категорически против вторжения в Багдад. Вряд ли Бушу понравилось, что его сын втянул нас в войну с Ираком. С абсолютной уверенностью я, конечно же, сказать этого не могу. Однако многое можно было понять по языку его тела. Я отдыхал в том же месте, что и Скаукрофт, когда The NewYorker опубликовал большую статью о нем. Там весьма критически отзывались об этой войне. И я решил спросить Буша, что думает об этом Скаукрофт. «Мы это не обсуждали», – ответил Буш.

После победы в Заливе у Буша была, кажется, 90 %-ная поддержка населения. Когда наши части возвращались домой, их встречали торжественными демонстрациями. И если бы не экономические проблемы, народ относился бы к Бушу 41-му совершенно по-другому. Но его репутация пострадала, когда выяснилось, что он ничего не знает об электронных сканерах в кассах супермаркетов. Это доказало, насколько далек он от жизни. Трудно победить на выборах, когда в сознании людей закрепляется подобный образ. Бушу пришлось столкнуться с категорическим неприятием – он шел на выборы на второй срок и был побежден малоизвестным выскочкой. Конечно, это нелегко.

Я считаю Буша добрым умным человеком, но ведь именно из-за Буша я попал в самую странную дипломатическую ситуацию, в которой мне только довелось побывать. Это случилось во время празднования его 80-летия на стадионе Minute Maid Park, где играли Astros. Церемония проходила на второй базе. Собралось очень много народу. Планировалось, что выступят бывшие лидеры пяти государств, представлявшие на празднике Израиль, Канаду, Мексику, Англию и Россию.

Все, кто выступал до них, говорили очень пространно, поэтому церемония слишком затянулась. Я как ведущий старался изо всех сил веселить всех присутствующих и не давать им скучать. Но вскоре стало очевидно, что программу нужно каким-то образом укоротить.

И я сказал президенту Бушу, что предложу мировым лидерам выбрать кого-то одного, кто будет говорить от их имени.

Это услышал Дэн Куэйл и заметил: «Не слишком удачная идея…» Но других вариантов не было, и президент согласился: «Хорошо, попробуйте».

Я подозвал к себе всех лидеров и обрисовал им ситуацию. Казалось, что все всё поняли. Бывший лидер Канады Брайан Малруни был ближайшим другом Буша и заявил: «Говорить буду я».

«Ладно», – согласился я.

Но Михаил Горбачев запротестовал: « Нет! НЕТ!»

Он сказал: «Я приехал из такой дали ради этого. Говорить буду я!» Остальные переглядывались, не зная, как поступить. Они казались похожими на парней-старшеклассников, столпившихся на школьном дворе.

Я подошел к президенту и сказал: «У нас возникла небольшая проблема…»

Куэйл заметил: «Я же вам говорил!»

«Горбачев непреклонен», – сказал я.

И Буш ответил: «Ну что ж, это он изменил мир».

Я вернулся к Малруни и повторил ему слова Буша. И Малруни согласился: «Действительно».

Горбачев поднялся, чтобы говорить. Я думал, он заведется надолго. Но нет: он шутил, говорил очень выразительно и закончил буквально за считанные минуты.