Всеволод Стратонов - По волнам жизни. Том 1

Года через два встретил я его в Петербурге. Понемногу он привлекал на себя внимание, и ему удалось найти издателя. Только что вышел новый его роман «Шестая держава» [658]. И в этом романе, как и в остальных, выявлялся автобиографический элемент: вырисовывался тип журналиста, каким он был в мечтах Чевкина. Рядом с талантливыми главами были совершенно бездарные, и книга свидетельствовала о том, что совет восполнить свое образование — успеха не возымел.

Людмила Эдуардовна Масляникова, жена подполковника тифлисского полка, была другом моей жены и моим, а потому ее отношение к газете по необходимости было особенным. Она и раньше писала и кое-где понемногу печаталась. Ее псевдонимом были инициалы имени — Элэ.

Способности у нее были, но — не талант. Писала она слишком по-женски, с идеализацией такой любви, которой никогда не бывает. Подобных ее произведений я не печатал.

Но у нее бывали недурные вещицы, основанные на пережитом, а не на изобретенной фабуле. Такими были ее воспоминания о японской войне, в частности о путешествии в роли сестры милосердия во время войны на Сахалин, о путешествии пешком в Красную Поляну, пересказы в русском народном стиле о том, что она слышала от других женщин, изредка — новеллы и т. п. [659]

В соответствии с ее характером оригиналы она приносила в ужасном виде. Мне стоило большого труда привести их в такой вид, чтобы можно было сдать в печать, не рискуя вызвать вопли со стороны наборщиков. Но, благодаря ее прекрасной душе, все это ей прощалось.

В. А. Берже выступал, кроме обязанностей по редакции, еще как беллетрист и драматург. Этот вид его творчества не был слишком удачен. Но Берже приобрел известность инсценировкой вещиц Чехова, особенно миниатюр. Некоторые инсценировки, например, «Тина» [660], были, несомненно, удачны и на сцене имели успех.

Ведрибисели — был псевдонимом известной грузинской писательницы из народной жизни; имени ее, к сожалению, не помню. Это была несомненно талантливая писательница, и она уже имела литературное имя, когда предложила мне сотрудничать в «Кавказе» [661]. На нее сильно нападали в грузинских автономистических кругах за это участие и особенно за то, что она пишет по-русски, а не по-грузински.

Близко к редакции Ведрибисели, впрочем, не подошла, а при стрясшейся надо мной невзгоде — поспешила скрыться без следа.

Иван-да-Марья — известный псевдоним супругов — поэтов Тхоржевских, переводчиков на русский язык Беранже. Сам Тхоржевский к тому времени уже умер, а она время от времени приносила свои стихотворения [662]. Это была настоящая поэтесса.

Возвратился в число сотрудников и обидевшийся раньше, благодаря интригам Белинского, В. А. Потто, прибавились и новые сотрудники по разным отделам.

Газета твердо становилась на ноги.

Бывали, время от времени, у меня еще и другие сотрудники — по распоряжению наместника. При существовавших условиях издания газеты на мои частные средства это было, в сущности, вторжением в мой карман, но что можно было поделать.

Когда мне принесли ряд фельетонов Вейденбаума с распоряжением их напечатать, я высказал это Петерсону. Он признал мой взгляд правильным, и это прекратилось.

Но не прекращалось иное вмешательство. Невестка Воронцова-Дашкова, графиня Варвара Давыдовна, «сочинила» балет. Я не знаю, что именно она сочинила, потому что вся хореографическая часть принадлежала творчеству технических сил казенного театра. Кажется, она сочинила наивную и часто повторяющуюся фабулу: девочка видит во сне, что она попала в игрушечный магазин, где все куклы, при прикосновении к ним, начинают танцевать. Пришлось всем нам, в порядке служебной этики, идти на этот с позволения сказать балет и восхищаться.

Через два дня я получаю длиннейшее, неудачное технически и скудное по смыслу, стихотворение, воспевающее содержание этого балета. Стихотворение вымучено какою-то грузинской княжной, и мне из дворца прислали распоряжение напечатать его и выплатить гонорар авторше. Сначала я стал приводить эти стихи в более приличный поэтический вид; потом махнул рукой, напечатал эту ерунду, как она была прислана, и отослал гонорар.

Из дворца вообще нисколько не церемонились со мной как с издателем на свои личные средства. Не стеснялся также и Ватаци. Хотя я, рассылая бесплатно «Кавказ» всем крупным местным бюрократическим деятелям, посылал в его дом два экземпляра: лично ему и его жене, — Ватаци потребовал от меня, чтобы я высылал еще бесплатно газету в Россию по трем адресам его родственников.

При всем этом дела газеты шли хорошо. Цель, ради которой я принял на себя это бремя — расплата по долгам за издание книги «Солнце», — была вполне достигнута, но и, помимо этого, у меня образовался денежный запас. Надо сказать, что мне много недоплатили. Так, за объявления от грузинского Дворянского банка [663], где уплата зависела от князя Л. Г. Джандиери, не забывшего, что он должен был уйти в результате моей ревизии в отставку, мне недоплатили 5–6 тысяч рублей. Пришлось судиться, процесс был выигран, но денег я уже не увидел, их удержала себе канцелярия. Затем, после моего ухода, поступило от разных должников еще несколько тысяч рублей, также не выплаченных мне канцелярией. И несмотря на все это, я получил чистого дохода 44 тысячи рублей, не считая оплаты моего личного труда, а я очень много писал сам.

Но меня и обкрадывали. Благодаря совмещению издательства со службою я не мог следить за конторой газеты. Управляющий ею сговаривался с заказчиками о плате за объявления в одной сумме, а мне показывал, какую хотел.

Особенно отличался управлявший несколько месяцев конторой некто Горбанев. На его воровство обратил, наконец, мое внимание Авдеев. Я произвел поверку — подтвердилось. Предложил ему искать себе другое место. Горбанев был так наивен, что предложил мне уменьшить ему, как я хочу, жалованье. Он высказывался сотрудникам:

— Это — золотое дно! Здесь можно служить и вовсе без жалованья.

Материальный успех газеты, которого нельзя было, вследствие болтливости служащих, скрыть, еще больше возбудил завистников. Пошли страшно преувеличенные разговоры, газетные по этому поводу заметки и травля меня.

Травля против меня повелась в двух направлениях.

Во-первых, со стороны газеты «Голос Кавказа». Это была газетка крайне правого направления, — орган «Союза русского народа», вроде московского «Русского знамени» и т. п. Редактором ее числился некто Филиппов [664], бесцветная личность из бывших фельдшеров. Сам редактор имел мало значения, его посылали только в качестве представителя газеты. Он являлся каждый месяц и в нашу канцелярию за «бутербродной» подачкой, выплачивавшейся газете по распоряжению Воронцова-Дашкова из экстраординарных сумм наместника. Газетой же заправляла кучка дельцов, во главе с инженером К. Н. Татищевым, о котором уже упоминалось по делу Чевкина. В эту кучку вошел мое протеже А. Е. Стрельбицкий (стр. 449–450).