Захар Прилепин - Есенин: Обещая встречу впереди

«Нога поэта не ступала в „Англетер“, все заявления на сей счёт оказались на поверку лживыми. Мы уверены, что он находился в арестантской (проспект Майорова, 8/23), где его четверо суток допрашивали, возможно, пытали, а затем убили и притащили мёртвое тело в гостиницу…»

Застрелил Есенина Николай Леонидович Леонтьев, чекист. Работал в паре с Яковом Блюмкиным.

Блюмкин, согласно Кузнецову, написал стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья…».

(Важный факт: на листке внизу нарисована морда свиньи. Это символ того, что Есенина обрекли на заклание. То есть сначала Блюмкин написал, подделав почерк Есенина, стихи, а потом изобразил свинью. Правда, никаких стихов, кроме этого, Блюмкин не писал; но разве такая мелочь остановит исследователя Кузнецова?)

По завершении дела немедленно шифрограммой известили Троцкого.

Так как в шифрограмме была названа истинная дата убийства — 27 декабря (а не 28-е, как во всех официальных документах), Троцкий в своей статье памяти Есенина назвал дату из шифрограммы, не заметив, что спалился.

Тем временем всем причастным следовало скрыть последствия убийства поэта.

Список вовлечённых в убийство Есенина — самая затейливая часть данного повествования.

Попробуем никого не забыть.

«Руководил „дьяволиадой“ начальник Секретной особой части (СОЧ) ленинградского ГПУ Иван Леонтьевич Леонов».

Следующий — Георгий Алексеевич Гольцикер, глава Активно-секретного отделения уголовного розыска.

Кузнецов: «Это, скорей всего, он направлял в „Англетер“ 5-ю бригаду агентов АСО УГРО…»

«Скорей всего», ну-ну.

«…почему „делом Есенина“ занималось Активно-секретное отделение УГРО, а не местное ГПУ?» — сам себя спрашивает Кузнецов.

И отвечает: «Полагаем, в структуре АСО существовали специальные группы, предназначенные для „особых поручений“».

«Полагаем».

Следующий — Леонид Станиславович Петржак: «…исполняя обязанность начальника Губернского уголовного розыска, вместе с Г. А. Гольцикером… высылал в „Англетер“ 5-ю бригаду агентов во главе с инспектором-орденоносцем П. П. Громовым… Петржак, по-видимому, отвечал за первую, очень важную стадию операции: задать изначально надёжный и ложный ход возможного последующего — уже официального — расследования».

Сама гостиница «Англетер», согласно Кузнецову, принадлежала к ведомству ГПУ.

Заведующим гостиницей был, как мы помним, Василий Михайлович Назаров (1896–1942), по мнению Кузнецова, служащий ГПУ.

Здесь у Кузнецова появляется на руках невиданный козырь.

Дело в том, что в 1995 году он встречался со вдовой Назарова Антониной Львовной.

И спустя 70 лет после случившегося в «Англетере» она вспомнила, что 27 декабря муж вечером видел хмельного Есенина в компании партийного товарища по фамилии Петров, который угощал Есенина пивом.

В 23 часа её муж был разбужен телефонным звонком. Его вызвали на работу. Вернувшись, он сообщил, что повесился Есенин.

(Не убит, подчёркиваем, а повесился.)

Так как, согласно концепции Кузнецова, Есенина в «Англетере» вообще не было и он никак не мог быть хмельным, потому что его к тому времени уже четыре дня били и пытали, первый пункт Кузнецов отметает, уверяя, что рассказ про хмельного Есенина Назаров сочинил для жены. (Зачем сочинил, не спрашиваем. Мало ли?)

Надо сказать, что Назарова в 1925 году, по собственному признанию, поэзии Есенина не знала, а открыла её лет на тридцать позже. То есть в 1925 году Есенин интереса у неё вызвать не мог — ну Есенин и Есенин.

Тем не менее запомнила.

Взрослые люди, конечно, понимают, что можно перепутать даже события недельной давности, десятилетней — тем более, а про 70 лет даже говорить как-то совестно.

Тем не менее рассказ вдовы Назарова — один из пяти «фактов», на которых держатся все концепции убийства Есенина, включая кузнецовскую.

В результате архивных разысканий Кузнецов обнаружил в Ленинграде 1925 года некоего Павла Петровича Петрова (Макаревича), работавшего в кинематографической сфере и, по его мнению, являвшегося «оперативно-секретным агентом ГПУ», также причастным к убийству Есенина: «Человек именно его профессиональных знаний и конспиративного опыта и выступил режиссёром „постановки“».

Следуем дальше.

Сотрудник милиции Николай Михайлович Горбов, вызванный в «Англетер», согласно Кузнецову, «настрочил фальшивку».

Он «поклонялся Троцкому и находился в зависимости от его ленинградских единомышленников».

В «Англетер» вызывали «скорую помощь».

Приезжал дежурный врач, присланный ещё одним участником «дьяволицы» — Меером Абрамовичем Месселем.

Именно Мессель возглавлял тогда ленинградскую службу «скорой помощи».

Как выяснил Кузнецов, в Гражданскую войну Мессель служил начальником санитарной части в войсках ГПУ. Так что… сами понимаете.

«Его вполне можно назвать чекистом в белом халате. Такой служака наверняка имел связь с начальником Секретной оперативной части (СОЧ) ГПУ И. Л. Леоновым и по его сигналу (или чьему-то другому) отправил в „Англетер“ своих людей».

То есть приехали как минимум врач и медбрат.

Как мы видим, есть уже девять соучастников преступления.

Движемся вслед за автором, не отстаём.

Теперь пришёл черёд людей, которые якобы были (на самом деле — не были) в эти дни в гостинице «Англетер».

Вольф Эрлих.

«…мы не сомневаемся: свою чекистскую службу он начал с первого университетского курса».

«Мы не сомневаемся» — и точка.

А воспоминания Эрлиха о Есенине и последних четырёх днях его жизни?

«…в 1926 году поместил в сборнике воспоминаний о поэте письмо-статейку „Четыре дня“, написанную, конечно же, по приказу».

То есть перед нами фальшивка, фантазия.

«Эрлих оформлял „Свидетельство о смерти“ Есенина в ЗАГСе Московско-Нарвского района. Документ подписала заведующая столом учёта Клавдия Николаевна Трифонова. <���…> Трифонова совершила несомненный подлог, к её личности будет нелишне приглядеться».

Но на Трифоновой даже останавливаться не будем — некогда.

«Возглавлявший партийную организацию Московско-Нарвского района Даниилян Арутюнович Саркис (1898–1937), ярый сторонник Троцкого… был уволен со своего поста 18 января 1926 года. Очевидно, перед увольнением он срочно санкционировал субботнюю фальсификацию со справкой о смерти поэта… Вскоре после этого Саркиса выслали из Ленинграда».

Георгий Устинов?

Старый большевик, какой с него спрос.

«Избран на роль лжеопекуна Есенина в „Англетере“, так как был удобной фигурой для создания нужного мифа»; «Устинов — слепой фанатик и честолюбец»; «Устинов не мог возражать против использования своего имени во всей этой грязной истории — его, дисциплинированного партийного борца, особенно и не спрашивали».