Елена Тришина - Михаил Козаков: «Ниоткуда с любовью…». Воспоминания друзей

Ему сообщил об этом кто-то из влиятельных знакомых и просил меня предупредить. С приходом Горбачева и последовавшими переменами я, наконец, получила разрешение на въезд в нашу страну. К счастью, и «Покровские ворота» и «Попечители» тогда уже были на экране, правда, преодолев целый ряд запретов и препятствий.

Но в июне 1982 года я всего этого еще не могла знать. Быть свидетелем с моей стороны я попросила Регину Козакову. В память об этом событии храню фотографию: мы во дворе ЗАГСа, у Регины в руках бутылка шампанского, у меня букет, на наших лицах загадочные улыбки. В то утро, правда, еще сохранялась интрига: могли и не расписать. Михал Михалыч присутствовал на моей свадьбе в ресторане отеля «Международный» – ресторан был выбран в духе события и его участников. Когда торжество подошло к концу, он высказал пожелание повидаться перед самым моим отъездом – если отъезд, конечно, состоится.

В сентябре восемьдесят второго я собрала маленький круг друзей и маму с сестрой, в квартире на Малой Грузинской, чтобы сказать всем:

– До свидания, весной вернусь и всё расскажу!

Михал Михалыч – возвышавшийся над всеми, сидевшими в кружок за низким белым столом, читал стихи. Тогда-то я и услышала его сатирическое сочинение – в шуточном стихотворном послании другу Дэзику, Давиду Самойлову, о моем браке с американским славистом и отъезде, из-за которого под угрозой оказался выход двух свеженьких фильмов.

Перед самым уходом он попросил, если вдруг мне удастся встретить Иосифа Бродского в Америке, передать ему, что «Козаков читает его стихи». Не особенно веря в то, что такой случай может представиться, я пообещала.

Случай не заставил себя очень долго ждать. На второй год пребывания в Америке, в штате Вермонт, где мой муж Кевин работал в колледже, мы услышали о предстоящем выступлении Иосифа Бродского в каком-то близлежащем городке – и сразу приняли решение туда ехать. Увидеть и услышать Бродского было сравни чуду, а тем более я радовалась возможности передать ему слова Михал Михалыча. Как только Бродский закончил свое чтение, я протиснулась к нему сквозь плотный круг обступивших его людей.

– Я из Москвы не так давно, актриса, мой хороший знакомый, Михаил Козаков – актер и режиссер, с которым вы должны быть знакомы, просил передать вам привет и еще… что он читает ваши стихи в своих выступлениях! – выговорила я, аккуратно подбирая слова. Иосиф выслушал мою длинную фразу и тут же среагировал безапелляционно:

– Надо читать свои стихи, так ему и передайте!

Застигнутая врасплох его словами и слегка оскорбившись за Михал Михалыча, я решила пояснить:

– Но он очень хорошо это делает, правда!

И тут же получила в ответ:

– Я тоже делаю это неплохо!

Возвращаясь домой, мы с мужем обсуждали свои впечатления. Кевину Бродский показался высокомерным. А я пыталась объяснить такую реакцию поэта: у них обнаженные нервы, высокомерие – это маска. Но кажется, мои слова мужа не убедили. Еще через несколько лет я вновь встретила Бродского, уже в Нью-Йорке – состоявшееся знакомство и общение только подтвердили правоту моих слов. И все-таки тогда, в Вермонте, у меня защемило сердце – ведь на Бродского, как на всех любимых поэтов, Михал Михалыч в каком-то смысле молился.

Пройдет целый ряд дней, месяцев, лет, произойдет много разных событий в моей жизни, возобновятся визиты в Москву и возвращения в Америку. Из телефонных разговоров я узнавала, что происходит. Так я услышала, что Михал Михалыч запустился с фильмом «Пиковая дама» по Пушкину. Мама снова с ним работала ассистентом по актерам. А чуть позже она рассказала, что Михал Михалыч попал в больницу. Фильм был закрыт. И еще новость – Регина уехала в Америку и там осталась. Это был 1988 год. Спустя время, очередное известие – Михал Михалыч женился. У него родился сын, назвали Мишей. В 1991 году он с семьей уезжает в Израиль, работает в театре. Играет на иврите, вызубривает роль и выходит на сцену. За кулисами не может ответить на случайно заданный кем-то вопрос, он знает только текст своего персонажа. А потом у него родится дочка – Зоя. Так мне рассказывали о том, что происходило с Михал Михалычем в те годы. Теперь он смог гастролировать по миру, приезжать в Америку.

Мы встретимся снова, после долгого перерыва, в Калифорнии, куда я переселилась в начале девяностых, и куда Михал Михалыч прилетел с выступлениями. Мой друг – актер Илья Баскин, давно живущий в Америке, знакомый мне еще по Москве по его работе в картинах моего папы, – пригласил меня поехать с ним на машине из Лос-Анджелеса в город Сан-Диего, где и состоялся творческий вечер.

Зал был небольшим, без сцены, только свободный пятачок напротив зрительских рядов вместимостью человек на двести. Михал Михалыч мало изменился – такой же стройный, прямой, порывистый, улыбчивый. Он читал весь свой поэтический репертуар, который позднее, вернувшись снова в Москву, зафиксировал на пленку в виде моноспектаклей и чтецких программ. И он останется в них навсегда декламирующим стихи: Пушкина, Тютчева, Пастернака, Цветаевой, Ахматовой, Давида Самойлова, Бродского…

Он читал еще и Исаковского: «Враги сожгли родную хату». Сейчас я тоже читаю это стихотворение на редких творческих встречах, оно знакомо мне еще с детства, как песня, которую пели родители и их друзья под гитару. И каждый раз при чтении я разгадываю загадку – какой акцент нужно делать в последней строке: «И на груди его светилась медаль за город Будапешт»? А Миша произносил яростно: «Город Будапешт!» – в этом была и доблесть, и горечь, и как мне казалось, приговор.

Тот вечер превратил меня в Мишину поклонницу. Меня заворожило то, как он декламирует стихи. Его исполнение – золотая середина между поэтическим и актерским чтением: абсолютная ясность в донесении смысла текста, его образного ряда, при сохранении музыки стиха, которой следуют сами поэты. Это было волевое, страстное чтение – через стихи, он и себя открывал целиком, без остатка.

После концерта Михал Михалыч, его жена Аня, их маленький сын Мишка, Илья Баскин и я поехали в дом его знакомых, у которых он то ли остановился, то ли это были просто его поклонники. Там нас приняли по-домашнему. На кухне готовились салаты, раскладывались закуски. Подруга хозяйки узнала во мне знакомую ей по советским фильмам актрису. Подивилась и обрадовалась, что видит меня в хорошей форме. Ведь ей говорили, что я повесилась. Я приняла новость с победительной улыбкой Ирины Лавровны – она мне верно служила в непростой ситуации встречи со зрителями. От шума и гама застолья мы с Мишей вышли поговорить. Я выразила свои восторги его выступлением.