Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Хуже обстоит дело с выработкой договоренностей о режиме Договора по ПРО, о предотвращении переноса гонки вооружений на космос. В то время как мы внесли конструктивный проект соглашения, в котором учтено и отношение США к вопросу об исследованиях в области стратегической обороны, американская сторона продолжает занимать глухую позицию. Но без взаимоприемлемого решения проблемы космоса невозможно будет окончательно договориться о радикальном сокращении стратегических наступательных вооружений, о чем мы с Вами говорили на наших встречах и в Женеве, и в Рейкьявике.

Если руководствоваться стремлением к справедливому решению обеих этих органически взаимосвязанных проблем, можно найти развязки и по космосу. Советский Союз готов приложить к этому дополнительные усилия. Понятно, что одних только наших усилий недостаточно, если не будут оставлены в стороне претензии на односторонние выгоды.

Я предлагаю, господин Президент, предпринять необходимые шаги — в Женеве и по другим каналам, прежде всего на высоком уровне, — с целью ускорить темпы переговоров, с тем чтобы достижение полномасштабных договоренностей как по радикальному сокращению стратегических наступательных вооружений, так и по обеспечению строгого соблюдения режима Договора по ПРО стало возможным уже в ближайшие месяцы… Если бы все эти усилия увенчались успехом, то нам удалось бы подвести прочную базу под стабильное, поступательное развитие не только советско-американских, но и международных отношений на годы вперед.

Позади осталась бы, не будем скрывать, сложная полоса мировой политики, а мы с Вами достойно увенчали бы процесс взаимодействия по центральным вопросам безопасности, начатый в Женеве…

Не кажется ли Вам парадоксальным, господин Президент, что нам удалось существенно сблизить позиции в области, где расположены нервные узлы нашей безопасности, но пока никак не можем найти общего языка по другому важному аспекту — региональным конфликтам? Они не только лихорадят международную обстановку, но и нередко бросают наши отношения в поле высокого напряжения. Между тем в самих регионах — будь то Азия, которая все больше выходит на авансцену международной политики, Средний Восток или Центральная Америка — сейчас происходят обнадеживающие изменения в плане поиска мирного урегулирования. Я, в частности, имею в виду растущее стремление к национальному примирению. К этому надо внимательно присмотреться и, полагаю, поощрить и поддержать. Советское руководство, как Вы видите, вновь подтверждает свое твердое намерение в конструктивном духе, по-деловому строить советско-американские отношения. Время для них, может быть, течет особенно быстро, и к нему надо относиться крайне бережно. Мы за то, чтобы максимально использовать для практического решения ключевых проблем визит Э.А. Шеварднадзе в Вашингтон, который в нынешней обстановке приобретает повышенную значимость. Наш министр иностранных дел готов детально обсудить с американским руководством все вопросы, включая пути достижения договоренностей по проблемам, обсуждаемым в Женеве, а также перспективу и возможные варианты развития контактов на высшем уровне. У него есть на этот счет все необходимые полномочия. Хочу подчеркнуть, что я лично, как и прежде, за активное продолжение делового и конструктивного диалога с Вами.

С уважением,

М. Горбачев 15 сентября 1987 года".

Я еще раз сказал Шеварднадзе, чтобы он передал Горбачеву, что мы не намерены уступать по СОИ. Хотя мы не решили всех наших проблем во время его визита, я думаю, что он был поворотным пунктом. Мы продолжали сохранять процесс попыток улучшить отношения, и он и Джордж Шульц подписали соглашение по созданию кризисных центров в каждой стране, которые были предназначены для того, чтобы снизить опасность случайного возникновения войны между нами. Более того, появилась новая атмосфера в наших отношениях с советской стороной. Я прокомментировал в моем дневнике после отъезда Шеварднадзе: "Это были хорошие встречи, свободные от враждебности, которую мы привыкли видеть, даже если мы и не соглашались по каким-то вопросам".

Как указывало письмо Горбачева, наши переговоры по согласованию с руководителями Западной Германии продвигались вплотную к компромиссу относительно ее устаревших ракет "Першинг". Через несколько недель компромисс, который был стержневым для достижения согласия относительно соглашения по ракетам средней дальности, был достигнут. Согласно компромиссному решению, устаревшие западногерманские ракеты "Першинг" были исключены из американосоветского соглашения, но Западная Германия соглашалась убрать их, как только соглашение вступит в силу, а мы согласились убрать и уничтожить находившиеся под американским контролем ядерные боеголовки, установленные на этих ракетах.

Даже после этого компромисса Горбачев отказался назначить дату для встречи в верхах. Я подозреваю, что он все еще выжидал, надеясь, что я уступлю в вопросе СОИ из-за продолжающейся шумихи по поводу дела "Иранконтрас".

Я передал ему через Джорджа Шульца, что я не уступлю, и тупиковое положение сохранилось и в первые недели осени.

19 октября 1987 года фондовая биржа после рекордного скачка цен пережила самое резкое после 1914 года падение цен за один день. Во многих отношениях это стало кризисом для страны. Но я сознаюсь, что это был период, во время которого я больше беспокоился о еще большей возможной трагедии в личной жизни, чем о фондовой бирже.

В начале месяца в понедельник днем доктор Джон Хаттон из медицинской службы Белого дома пришел в Овальный кабинет и сказал мне, что он хочет сообщить кое-что о Нэнси. Во время одной из регулярных проверок в Бетесде доктора обнаружили нечто похожее на возможную опухоль в ее левой груди. Требовалось взять биопсию, чтобы определить, не является ли она злокачественной. Если она окажется злокачественной — необходимо будет оперировать. Позже Джон сказал Нэнси, что я реагировал на известие с таким выражением, которое он никогда не забудет. "Я думаю, что президент, — сказал он, — всегда верил, что с вами никогда ничего не случится". Он был прав.

Я прошел на жилую половину, поцеловал Нэнси и почувствовал в ее теле напряжение, которое, как я знал по длительному опыту, показывало, что она очень обеспокоена. "Если бы я мог устранить эту озабоченность, которую она испытывает", — записал я той ночью в своем дневнике. Но это был такой случай, который напомнил мне о пределах человеческих возможностей. Несмотря на всю власть президента Соединенных Штатов, бывают ситуации, которые делают меня беспомощным и смиренным.

Единственное, что я мог, — это молиться, и я довольно много молился за Нэнси на протяжении нескольких последующих недель.