Рональд Рейган - Жизнь по-американски

Наша беседа у ярко пылающего очага продолжалась полтора часа. Когда же она закончилась, я не мог удержаться от мысли, что во взаимоотношениях между нашими двумя странами произошли фундаментальные перемены. Нашей задачей на будущее стало закрепить и развить эти перемены. Перефразируя нашего поэта Роберта Фроста, можно сказать, что дорога нам предстояла неблизкая.

На обратном пути, пока мы взбирались вверх по склону, направляясь к залу заседаний, где все еще совещались наши советники, я сказал Горбачеву: «Послушайте, а вы ведь еще не были в Соединенных Штатах, не видели страну. Думаю, такая поездка вам бы понравилась. Почему бы нам не назначить вторую встречу будущим летом в США? Таким образом, я вас приглашаю». «Принимаю приглашение, — ответил Горбачев и почти тут же добавил: — Но ведь и вы не были в Советском Союзе». Я подтвердил его слова, и тогда Горбачев сказал: «Что ж, в таком случае наша третья встреча состоится в Москве. Приезжайте в СССР».

Настал мой черед произнести фразу: «Принимаю приглашение».

Члены моей команды не могли поверить происшедшему, когда я сообщил им о результатах беседы: мы договорились о двух последующих встречах. О таком согласии можно было только мечтать.

Мне понятна вся неоднозначность события, происшедшего в то утро под сумрачным женевским небом. Большую часть жизни я произносил речи о коммунистической угрозе, о той опасности, которую она несет Америке и всему свободному миру. Мои политические оппоненты даже обвиняли меня в военном подстрекательстве, называли «правофланговым экстремистом». В своих выступлениях я открыто называл Советский Союз «империей зла», и вдруг… Здесь, на переговорах с Кремлем, я первым делаю шаг навстречу советскому лидеру, протягиваю ему руку, встречаю улыбкой…

Нет, это нельзя было назвать внезапной переменой. Я оставался прежним, но изменился мир, и изменился явно к лучшему. Мы стояли в преддверии нового дня, и нам был дарован шанс сделать этот день лучше, безопаснее, счастливее как для живущих сейчас, так и для будущих поколений.

Без сомнения, сделать предстояло еще очень многое, но фундамент этого нового будущего мы заложили уже здесь, в Женеве.

Через два дня мы с Нэнси возвращались в Вашингтон, и во время полета я мысленно окинул взглядом тот путь, который привел меня на эту встречу в Женеву. Должен признаться, это был долгий, непростой путь из Диксона, небольшого городка в штате Иллинойс, и Давенпорта, штат Айова…

Наверное, я никогда не уехал бы из Иллинойса, если бы получил ту работу, о которой мечтал, в «Монтгомери уорд» [2] Компания, владеющая сетью универсальных магазинов; один из магазинов этой фирмы. .

Просто удивительно, насколько может изменить вашу жизнь событие, на первый взгляд представляющееся мелким, случайным! Дорога, на которую ступаешь наугад в час раздумий, порой уводит вас в неизведанном направлении, и уж в любом случае вовсе не туда, куда вы намеревались идти. Впервые я оказался на таком перепутье летом 1932 года, в самый разгар «великой депрессии».

Это были унылые, доводящие до отчаяния дни. Лишь тот, кто пережил то время, может понять, насколько оно было тяжелым. Как сказал Франклин Делано Рузвельт, «страна вымирала дюйм за дюймом». Миллионы людей остались не у дел: доля безработных в стране превысила двадцать шесть процентов. Ежедневно по радио передавали обращения к жителям страны с уговорами не уезжать из дому в поисках работы, поскольку никакой работы все равно не найти. И это было действительно так: никакой работы, а значит, для многих и никаких надежд.

В Диксоне, небольшом городке на северо-западе в штате Иллинойс, где я тогда жил, многие семьи были разорены и лишились из-за долгов, лавиной сыпавшихся на них отовсюду, своей собственности. Цементный завод, основной потребитель рабочей силы в городке, закрыли, и на центральных улицах перед заколоченными магазинами собирались кучки людей.

Наверное, мне везло: летом 1932 года мне удалось в который раз получить место спасателя в расположенном неподалеку от моего дома Лоуэлл-парке, а значит, появилась возможность поднакопить немного денег и предпринять более далекое путешествие в поисках работы. К тому моменту я был обладателем новенького диплома об окончании колледжа, а в голове моей роились бесконечные грезы, в осуществление которых я свято верил.

Не посвящая отца в свои намерения, — я знал, что он безоговорочно верит радиосообщениям и считает пустой тратой времени поиски работы за пределами Диксона, — я, едва закончился плавательный сезон, отправился в Чикаго. Добирался я туда на попутных машинах, но трудности меня не пугали, ведь я намеревался стать радиокомментатором! Однако результатом этой поездки был отказ: кому в эти тяжелые годы нужен неопытный юнец? Возвращался домой я тем же образом, но в смятенных чувствах. Впервые я понял, что мечты и реальность часто не совпадают, что жизнь куда жестче, чем мне казалось.

Да, именно в тот дождливый день, «голосуя» на шоссе, ведущем обратно в Диксон, я готов был пасть духом — усталый, промокший и сломленный.

Дома меня ждал отец с приятной новостью. «Монтгомери уорд» решила открыть в Диксоне свой магазин и искала для отдела спорттоваров молодого человека, имеющего успехи в спорте. Платить должны были 12 долларов 50 центов в неделю.

Внезапно у меня появилась новая мечта, пусть не столь обольстительная, как та, прежняя, зато более основательная, более жизненная. Тем летом самым важным для меня делом стало получить место управляющего в отделе спорттоваров нового магазина. Я любил спорт. Я играл в футбол, и неплохо, в средней школе и колледже увлекался почти всеми другими видами спорта. Новая работа не только помогла бы мне вывести из бедственного положения семью, которая нуждалась в тот момент в финансовой поддержке, она стала бы началом моей карьеры. Даже в годы депрессии «Монтгомери уорд» пользовалась репутацией солидного, надежного работодателя, и я знал, что при хорошей работе мне обеспечено в будущем служебное повышение.

Я сказал отцу, что намерен превратить отдел спорттоваров в самый лучший из всех известных компании отделов, и то же самое повторил управляющему, когда пришел устраиваться на работу. Последнее слово было за ним, и я с нетерпением стал ожидать решения.

Однако решение, которое стало известно несколькими днями позже, разбило мне сердце. Место заведующего отделом спорттоваров предоставили отставной звезде нашей школьной баскетбольной команды.

Меня воспитывали в том духе, что судьбой каждого человека располагает Бог, а потому то, что на первый взгляд кажется случайным поворотом судьбы, на самом деле является частью божественного провидения. Моя мать, невысокая хрупкая женщина с золотисто-каштановыми волосами, преисполненная оптимизма, казалось, уходящего корнями в космос, говорила мне, что все в этой жизни закономерно, имеет свою причину. Она верила — и убеждала в этом нас, — что все происходящее есть часть божественного замысла, даже то, что, казалось бы, угнетает, приводит в уныние. В конце концов, по ее убеждению, все повернется к лучшему, а потому не стоит отчаиваться, даже если что-то не складывается. Умейте переступить через свои обиды, еще раз все взвесьте и двигайтесь дальше. Вскоре, убеждала нас мать, обязательно произойдет что-нибудь хорошее и вы поймаете себя на мысли: «Не будь тех проблем, которые расстраивали меня вчера, сегодняшнего счастливого события могло бы и не произойти».