Эдуард Иванян - Рональд Рейган - хроника жизни и времени

Судя по воспоминаниям младших Рейганов, каждый член их семьи жил своей жизнью, стараясь отгородиться от чужих проблем и не особенно пытаясь вникать в то, как и чем живут остальные. «Наша семья была свободной, — объяснял Рональд Рейган весьма необычные взаимоотношения в семье, — мы любили друг друга до того предела, за которым начиналась независимость каждого из нас» 8. В том, что дети не проявляли ни особого внимания, ни особого желания знать, как и чем жили их родители, ничего удивительного нет — такие семьи не столь уж редки. Трудно было ожидать сколько-нибудь внимательного отношения к сыновьям и их проблемам и со стороны Джека. Но, судя по тому, что пишет о своей матери Рональд Рейган и что известно о ней из рассказов людей, близко знавших семью Рейганов, и Нелли Рейган жила своей, обособленной жизнью, в которую допускался лишь ее любимец Ронни.

Именно в Диксоне проявились в полной мере личные качества и интересы Нелли Рейган, сохранявшиеся ранее в значительной мере втуне хотя бы по той причине, что краткосрочное проживание во всех предшествовавших Диксону городах не давало особой возможности для их проявления. Здесь, в Диксоне, Нелли Рейган стала признанным оплотом местной протестантской церковной общины. Значительную часть своего свободного от домашней работы времени, а, судя по широкому кругу ее общественных «нагрузок» и интересов, подчас и в ущерб своим обязанностям жены и матери (по крайней мере по отношению к своему старшему сыну), Нелли посвящала общинной деятельности: вела уроки Библии в школе, распространяла религиозные трактаты в школах, женских клубах, больницах и даже в городской тюрьме, сочиняла религиозно-морализаторские пьески для представления их в тех же клубах и в тюрьме, нередко сама же ставя их и играя в них главные роли. К этой общинной деятельности Нелли нередко привлекала и своего младшего сына. Ронни подметал церковные помещения, играл в материнских пьесках, причем намного чаще, чем его старший брат Нил, обладавший, как признавалось многими, более ярко выраженными актерскими способностями. Одна из местных газет Диксона как-то поместила сообщение о том, что г-жа Рейган и ее сын (имелся в виду Рональд) организовали представление для пациентов городской больницы, где тогда работал по протекции своей жены Джек. В ходе этого представления Нелли играла на банджо, а Ронни продекламировал два стихотворения. Такого рода представления со временем превратились в ежемесячную программу для пациентов этой больницы. При всем том, что Нелли Рейган действительно была набожной женщиной, искренне стремившейся делать добро людям, в ней, по признанию Рональда Рейгана, говорило неудовлетворенное чувство «несостоявшейся актрисы» 9. Соседи Рейганов по тем временам вспоминали хорошо поставленный «театральный» голос Нелли, которым она звала домой заигравшихся детей, ее забавные пародии на различные диалекты и говоры. Она даже придумала себе некое подобие сценического псевдонима, именуя себя не Нелли, а Нелл. Можно себе представить радость Нелли, когда, уже став киноактером в Голливуде, ее любимец Ронни иногда организовывал для матери совместные с ним выступления по радио и даже киносъемки.

Семья Рейганов стала одной из десятков миллионов американских семей, которых непосредственно коснулся экономический кризис 1929–1933 гг. Под Рождество 1931 г., когда оба сына приехали на каникулы из колледжа, их отец получил заказное письмо, извещавшее его об увольнении с работы. Джек Рейган, перебивавшийся до этого временной работой, пополнил армию безработных, колесивших в поисках удачи по всем Соединенным Штатам. Но работы и даже каких либо надежд на ее получение в обозримом будущем предложить ему никто не мог, хотя республиканская администрация в лице президента Герберта Гувера пыталась убедить соотечественников в том, что «процветание находится за углом». Характерно, что, описывая в автобиографии эти тяжелейшие для страны и его собственной семьи годы, Рейган, по всей видимости сознательно, акцентировал внимание читателей на достигнутых им лично в те годы успехах в спорте, на любительской сцене и т. п., подчеркивая свой «врожденный оптимизм».

Пока родители предпринимали отчаянные усилия вырваться из тисков нужды, сам Рональд с большим трудом продирался сквозь чащу преподаваемых в начальной и средней школе предметов. Ни любознательностью, ни усидчивостью он никогда не отличался, читать он попросту не любил («Я никогда не видел книги в его руках», — говорил один из его учителей), но был, что называется, «твердым середнячком». Выручала феноменальная, поистине фотографическая память, позволявшая ему буквально с одного взгляда запоминать целые страницы текста. К этому времени из пухлого мальчугана (а именно округлые черты его лица дали основание Джеку назвать своего младшего сына «толстомясым голландцем», что со временем превратилось в прозвище «Голландец») Рональд превратился в худощавого подростка-недомерка без каких-либо бросавшихся в глаза физических данных, на лице которого выделялись большие, не по возрасту очки в тяжелой роговой оправе. До поступления в школу Рональд очков не носил, и, какой вспоминает, «мне и в голову не приходило, что я близорук. Я просто считал, что весь мир состоит из цветных клякс, которые обретают четкость по мере приближения к ним. Я был уверен, что такими же были и все другие люди» 10. Раз он попробовал надеть материнские очки, и мир предстал перед ним во всем его великолепном разнообразии. С тех пор он с очками долго не расставался, хотя и ненавидел их, поскольку они выделяли его из толпы сверстников и мешали в полную силу заниматься спортом. (Связанный с очками комплекс неполноценности преследовал Рейгана вплоть до того времени, когда появились контактные линзы, и он, по его собственным словам, чуть ли не одним из первых в стране перешел на ношение этих линз.) Старший брат Нил, получивший еще в школьные годы прозвище «Мун» и сохранивший его на всю жизнь, так описывал Рональда школьных лет: «Он был довольно тихим мальчиком, во всяком случае никто не мог бы предположить, что он станет актером или политическим деятелем. Он был очень молчаливым и мог часами играть один в оловянные солдатики. В те дни он коллекционировал оловянных солдатиков» 11Крепко сбитый подросток, часто верховодивший в уличных стычках со сверстниками, отличный спортсмен, «Мун» считал младшего брата «девчонкой» и «маменькиным сынком».

Близорукость не позволяла Рональду играть в наиболее популярный среди ребят его возраста бейсбол — он просто не видел летящего в него мяча, но играть в американский футбол или регби ему ничто не мешало. Если занятия в школе и выполнение домашних заданий мешали его спортивным увлечениям, предпочтение отдавалось спорту. «Футбол был для меня вопросом жизни или смерти», — писал Р. Рейган в своих воспоминаниях, признавая, что учился или, вернее, продолжал посещать занятия в школе только из опасения быть отстраненным от школьного спорта. Временами он участвовал в школьной самодеятельности, а в летние месяцы в течение семи лет подряд (т. е. даже уже учась в колледже) подрабатывал в качестве спасателя на общественном пляже на берегу реки Рок в живописном Лоуэлл-парке, километрах в пяти от Диксона. Рабочий день Рональда ежедневно начинался ранним утром с доставки продуктов для пляжного кафетерия и кончался поздним вечером, когда на пляже уже никого не оставалось. Времени на личные нужды не оставалось вовсе, но работа спасателем позволяла ему откладывать по меньшей мере 20 долларов еженедельно на колледж.