Лоуренс Сутин - Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

Фил и Клео вместе наносили визиты Энн, но затем Фил начал посещать ее сам. Три раза в неделю Клео ездила туда и обратно в Беркли, работая там на полставки секретарем, а Фил преимущественно писал по ночам, оставляя дневное время свободным. Дом Энн – «выпендрежный модерновый тип домов Сан-Франциско» (как Фил описывал его в своем реалистическом романе «Исповедь недоумка») включал в себя застекленную кухню и гостиную, которая выходила окнами на покатые холмы и луга; круглый открытый камин; акустические системы Hi-Fi, встроенные в стену, – Фил был ослеплен этой первой для него практической демонстрацией Американской Мечты. Уязвимые места этой Мечты вызвали у него раздумья: дом, построенный на бетонной плите, должен быть чертовски дорогим. Но все, что касалось Энн, представлялось Филу дорогим, особенно после восьми лет покупок в зоомагазине Lucky Dog.

Энн называла его «битником из Беркли», и Филу это нравилось. Они увлеченно рассказывали друг другу истории своих жизней. В своих неопубликованных мемуарах Search for Philip K. Dick [109] Мемуары были опубликованы в 1995 году. Энн вспоминает:

Я нашла в нем самого обворожительного собеседника из всех, кого когда-либо встречала! Он был первым человеком, рядом с которым мне самой хотелось умолкнуть, чтобы слушать его.

Мы обнаружили, что у нас есть бесконечное количество общих идей, отношений и интересов. […] Мы оба были застенчивыми, хотя каждый из нас скрывал свою застенчивость. Мы оба были чрезвычайно доверчивыми и ужасно романтичными. […] Фил рассказал мне о своей сестре-близняшке, которая умерла через три недели после рождения, и о том, насколько сильно он чувствует в этом свою вину. И он чувствовал, что каким-то образом он несет ее у себя внутри.

«И она лесбиянка», – сказал он мне очень серьезно.

Что касается «Джейн-лесбиянки», Клео вспоминает: «Филип говорил какие-то вещи с непроницаемым лицом довольно часто, и через какое-то время люди начинали воспринимать его всерьез, и это было очень плохо. Как-то между прочим он сказал: «Что ж, я решил, что вся моя проблема заключается в том, что я вроде лесбиянки, и это все из-за идентификации с сестрой», – он поговорил об этом немного, а затем перешел к другим темам». Был ли Фил серьезен? Энн думала именно так. Конечно, одним из эффектов, которые любил производить Фил, было размыть различие между смешным и серьезным, что большинством людей воспринималось слишком серьезно (оставляя самой реальности скрываться за веселыми формами). В романе Фила 1974 года «Пролейтесь, слезы…» персонаж по имени Элис Бакмэн – пошлая и манерная, обтянутая кожей лесбиянка, чья смерть разрывает душу ее выжившего брата-близнеца, полицейского.

Через две недели после того, как он встретился с Энн, он признался ей в любви, и это положило начало их отношениям:

Мы сидели на разных концах кушетки и беседовали. Внезапно Фил схватил меня за руку и сказал низким и напряженным голосом: «В тебе есть все, о чем я мог когда-либо мечтать».

Я была так удивлена, что чуть не свалилась с кушетки! Я уставилась в пол, как какая-то викторианская девица. Я не знала, что сказать.

Фил привлек меня к себе и поцеловал. Через мгновение я тоже обняла его и ответила ему поцелуем. Мы целовались и разговаривали, разговаривали и целовались. […] Я чувствовала себя кем-то из тех мифологических героинь, которая пребывала в своем зачарованном сне и была пробуждена героем, перепрыгнувшим через огненное кольцо.

Это событие вызвало небольшой скандал в маленьком Пойнт Рейес Стейшен. Энн обратилась к психиатру, чтобы тот помог ей справиться с чувством вины; психиатр (которого здесь и далее мы будем называть «Доктор Икс»; он будет время от времени лечить Фила начиная с 1971 года) был под впечатлением от Фила, когда они познакомились; такая реакция, по словам Энн, вызвана невероятной «харизмой» Фила. Но к декабрю 1958 года, несмотря на ее возбужденное состояние и совет Доктора Икс не расстраиваться, Энн решила прекратить все это. Фил умолял ее передумать. Чтобы смягчить чувство вины у Энн, он приводил довод, что Клео отказывалась заводить детей, а это – основание для развода по канонам католической церкви. (Клео отрицает свой отказ; через несколько лет у нее появились дети от Нормана Мини.)

Настрой Энн вынудил Фила рассказать обо всем Клео. Он называл причины тому, чтобы закончить их супружеские отношения, так деликатно, как только мог, даже намекая, что он связан обязательством, поскольку Энн забеременела. Но Клео не убедило это притворство, и ее привело в ярость то, что Фил, как ей казалось, был полностью под властью Энн: «В этой ситуации Фил превратился в сентиментальное дерьмо». Одно из требований Фила заключалось в том, чтобы Клео вернула все его фотографии, которые у нее были, заявляя, что Энн настаивает на этом (что сама Энн отрицает). Но Клео была чрезвычайно мягкой при формальной процедуре развода, уступая права на владение их домом на Мариана-стрит и отказываясь от всех претензий на роялти за произведения, написанные во время их брака. Ее угнетало то, что «вина», которую Фил ей голословно приписывал, то есть ее предположительная супружеская неверность, основывалась на ее поездке в Солт-Лейк-Сити – та самая поездка, которую она совершила, чтобы дать Филу время подумать над его интрижкой 1957 года. В «Недоумке» Фил отталкивался от своего собственного опыта для описания дня, проведенного в суде главным героем Натом Энтайлом: «Все ли было правдой из того, что я говорил? Натан задумался. Немного правды. Частью правда, частью выдумка. Странно что-то упускать из виду и смешивать то и другое. […] Вслух же он сказал: «Как на Московских процессах [110] Намек на сталинское судопроизводство. . Признаешься в том, чего хотят они».

В конце концов Клео решила покинуть Пойнт Рейес Стейшен и попросила только «Шевроле» 1955 года. Предполагалось, что Фил принесет ей бланк регистрации машины, но он забыл. «Это уже слишком», – сказала Клео. Она завопила, Фил начал скулить, и она дала ему пощечину. «Мы оба были весьма удивлены».

Фил и дальше платил за сеансы Доктора Икс, который сообщил ему, что если Энн хочет иметь мужа, то ей следует выйти и выбрать лучшего – как выбирают упаковку мыла. Фил счел это наблюдение смешным. Энн оно понравилось меньше, но это было несущественно. Они строили планы для Энн и ее дочерей – возвратиться в Сент-Луис и попытаться договориться о поддержке детей с семьей ее покойного мужа Ричарда. Когда она уехала, Фил стал писать ей страстные письма. В первом из них (21 декабря 1958 года) Фил подробно рассказывал, как его «трясет» из-за отсутствия Энн с того момента, как он вернулся домой, проводив их до аэропорта. Во втором (27 декабря), написанном сразу же после того, как Энн позвонила по межгороду, любовь Фила выражалась в той манере, которую он сохранил до конца своей жизни: Женщина, Любимая, Единственный Источник Жизни, без Нее все на свете исчезает: