Лоуренс Сутин - Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

Не один Эллисон ощущал «паранойю» Фила в тот период. Старый друг из Беркли, Искандер Гай, вспоминает:

Фил мог нести такие возмутительные вещи, в которых не было никакого чертова смысла. Что он испытывал, что с ним происходило – я никак не мог понять. Он испытывал чрезмерные колебания между депрессивным и почти маниакальным состояниями. Он мог сказать: «Энн прицепила к «Ягуару» стереосистему и протащила ее по улице». Такое могло быть, я не знаю, но это что-то невероятное. Он говорил, что Энн пытается убить его. Я не раз видел ее, и, боже мой, Энн – весьма мягкий человек. Милая леди. Говоря о ней, Фил то называл ее величайшим событием в его жизни, то заявлял, что она псевдодемоническое создание, воплощающее собой женский разрушительный принцип мира.

У него была своя параноидальная космология – лица в облаках, правительство, ФБР. Так это можно назвать. Это было похоже на то, как будто бы он защищает крепость от сил зла.

Фил пришел к тому, что Дороти стала для него надежным убежищем от жены. Какие бы ни были у Дороти недостатки, она никогда не подшучивала над писательской карьерой Фила у него за спиной, а теперь она симпатизировала его взгляду на Энн как на угрозу этой карьере. Часто во время своих визитов к матери Фил находился в состоянии отчаяния: замкнутый в себе, сидящий и глядящий в одну точку. Если он и говорил, то как-то невыразительно. Дороти допускала некую степень подготовки его рассказов. Вспоминает Линн Сесил, которая все еще жила со своей тетей/мачехой в то время: «Фил все преувеличивал и драматизировал. Мама, бывало, говорила о нем, что он уже написал книгу, если эта книга даже не была готова. Я не думаю, что сам он знал, что делает, а его воображение было столь богатым, что его было чрезвычайно трудно привести в порядок».

Дороти тревожило возрастающее количество амфетаминов, которые принимал ее сын, чтобы поднимать настроение и писательскую продуктивность. Она знала о том, что в пятидесятые годы ему был прописан «Семоксидрин». Но теперь она оказалась в положении пассивного поставщика. Линн Сесил вспоминает: «Мама иногда говорила, что ей хотелось бы повесить замок на домашнюю аптечку, потому что он приходил в дом и открывал ее, – у мамы там было все, потому что у нее было много проблем со здоровьем. Он предпочитал «спиды», но я думаю, что он перепробовал все, чтобы почувствовать действие. В некоторых отношениях он был подобен маленькому ребенку».

Аптечка Дороти была для Фила не единственным источником лекарств – он продолжал добывать рецепты на антидепрессанты. Хотя его вера в эффективность стимуляторов и транквилизаторов выглядела ребяческой, он не был таким наивным, каким иногда притворялся. Фил разбирался в лекарствах, а в начале шестидесятых годов широко обсуждались вредные побочные эффекты амфетаминов. Но ему трудно было осознавать свою ответственность в этом вопросе. До конца своей жизни он проклинал Энн за то, что в то время употреблял амфетамины по возрастающей. Как и Дороти. После одного посещения матери Фил сказал Энн: «Боюсь, что я собираюсь покончить с собой с помощью лекарств из аптечки Дороти. Она собирается убить меня, потому что оставляет эти препараты повсюду».

К концу лета 1963 года Фил решил, что его отношения с Энн окончательно стали из рук вон плохи. Доктор Икс помог ему понять, что проблемы в его супружеской жизни в большой степени связаны с психическим состоянием Энн; Доктор Икс диагностировал это состояние как «маниакально-депрессивное», вспоминает Энн. Шериф Кристенсен, свидетель ярости Энн в тот раз, когда она его вызвала, был согласен с диагнозом. Фил сказал им обоим, что ее расходы ни в какие ворота не лезут, что она пыталась задавить его автомобилем и угрожала ножом.

И как-то вечером, во время ужина, шериф Кристенсен пришел с бумагами, подписанными Доктором Икс, предписывающими принудительное помещение в психиатрическую больницу. Девочки смотрели, как Энн забирали на семидесятидвухчасовое обследование в психиатрическую больницу Росс.

Фил принял вполне определенное решение по поводу того, что происходит.

Энн объясняет, почему она не переставала любить Фила во время этого тяжелого испытания: «У меня был прочный брак. У нас было четверо детей. Я чувствовала, что, независимо ни от чего, ты должна попытаться справиться со всеми проблемами. Верность была важнейшей ценностью для меня».

Психиатр в больнице Росс поверил Энн, когда она объяснила, что супружеские столкновения – это одно, а помешательство – нечто совсем другое. Но, поскольку дело зашло столь далеко, у нее оставалось только две возможности: полное юридическое заключение о ее вменяемости или две недели дальнейшего обследования в клинике Лэнгли-Портер. Она выбрала второе, будучи помещена в закрытое отделение. Фил с детьми навещали ее каждый день. Дочка Хэтт (тогда ей было тринадцать лет) вспоминает, что во время одной из таких поездок Фил сказал: «Я собираюсь сегодня поговорить с врачами. Я уверен, что они скажут мне: это я должен находиться там, а не ваша мать». По дороге домой он заявил: «Именно это они мне и сказали. Я уже сам об этом думал». Что ж, может, это правда, а может, и нет – подобные вещи он говорил часто».

Больничные записи о ее пребывании там включают (согласно пересказу самой Энн) следующие комментарии: мистер Дик «был очень несчастен – он говорит, что никогда не видел жены в худшем состоянии. Мистер Дик чувствует, что сам психически болен и его следует госпитализировать. Он чувствует, что, возможно, болен шизофренией». Запись врача свидетельствует, что проблема мистера Дика заключается в том, что он «не может контролировать свою жену».

Энн выписали через две недели. По пути домой Фил настаивал, чтобы они посетили Доктора Икс, который сообщил Энн, что, несмотря на заключение больницы Лэнгли-Портер, у нее маниакально-депрессивный синдром. Находясь в клинике, Энн выплевывала ежедневную таблетку «Стелазина» [141] Трифлуоперазин. Нейролептик и антипсихотик. Эффективен при шизофрении. ; в первый день пребывания там она послушно проглотила эту таблетку и находилась в заторможенном состоянии. Согласно словам Энн, теперь Доктор Икс настаивал на том, чтобы она продолжала принимать эти таблетки дома; Фил пригрозил ей, что бросит ее, если она откажется. Вера Фила в «Стелазин» (фенотиазиновый транквилизатор, применяемый с целью регулировать определенные психотические расстройства и повышенную тревожность) была искренней; он как-то сам, по случаю, принял этот препарат, и его действие показалось ему благотворным. А вот опыт Энн при регулярной дозировке: «Они превращали меня в зомби. Стоило мне принять их, и я уже не видела смысла в отказе от них». Энн продолжала сидеть на «Стелазине» два или три месяца, страдая от ослабления памяти. Она и Фил стали встречаться с женщиной – консультантом по вопросам семьи и брака, которая толком не могла разобраться в том, что происходит. Энн после стелазинового дурмана испытывала ярость, но все еще хотела сохранить их брак. У Фила были свои сомнения.