Анатолий Криворучко - Багдадский вождь: Взлет и падение... Политический портрет Саддама Хусейна на региональном и глобальном фоне

А торжествующий Саддам, напротив, как никогда часто выступал на публике. В своей речи 8 августа 1979 года, в день массовых казней, он представил «разоблачение заговора» как большое достижение партии Баас. Глава режима, обращаясь к огромной толпе, собравшейся у президентского дворца, подчеркнул: заговорщики были не просто политическими оппонентами — они стали марионетками зарубежных подрывных сил. Он заявил, что предатели при поддержке этих самых сил более пяти лет вынашивали свои коварные планы. Хусейн сообщил, что 16 членов СРК требовали их смерти. Семеро из членов Совета вошли в состав трибунала, а трое — в состав следственного органа.

Толпа жадно внимала каждому слову нового президента. Он акцентировал внимание слушателей на том, что впервые более 50 процентов членов высшего органа власти принимали участие в работе суда и следствия по делу заговорщиков. Этим самым гарантировались революционная справедливость и законность (14).

Итак, вершина взята. Новый президент Ирака тут же развернул очередную крупномасштабную чистку. По его указанию были арестованы 21 руководящий деятель Баас, почти все министры и близкие друзья, с помощью которых он поднялся на вершину власти. Каждому было предъявлено обвинение в «измене и заговоре против нации». Конкретно: «передача секретных сведений Сирии». Вчерашних соратников развели по камерам-одиночкам. Чтобы морально раздавить «предателей» и заставить сознаться, по приказу Саддама в соседние камеры были брошены их дети. Их пытали на глазах родителей, насиловали девочек-подростков, уничтожали целые семьи. После долгих допросов и пыток, в которых участвовал и президент, его бывшие соратники были казнены.

Кстати, он лично руководил церемонией казни. Для Саддама не было ничего святого. Человеческая жизнь для него ничего не значила. Моральные ценности иракского диктатора менялись в зависимости от его собственных интересов. Он всегда делал то, что считал для себя выгодным (15).

Уместно напомнить в этой связи, что еще в 1973 году, будучи вице-президентом, он выступил инициатором создания единого фронта с коммунистами. Через несколько лет компартия была разгромлена. Ради удовлетворения своих амбиций он начал войну с Ираном — самую кровопролитную на Ближнем Востоке за последние 50 лет. Он заявил своим арабским соседям, что война продлится несколько дней и послужит уроком для режима Хомейни. Война закончилась через восемь лет и стоила Ираку 500 тысяч человеческих жизней. Саддам не только пережил это политическое и экономическое бедствие, но и без тени смущения объявил войну победоносной. Для него война была не более чем шансом утвердить свои позиции в арабском мире.

Все эти годы тактика багдадского правителя зиждилась на двух принципах. Первый принцип — не доверять никому, кроме представителей своего клана. Именно поэтому он окружил себя одними родственниками. Второй принцип президента — физическое устранение всех потенциальных конкурентов.

Таким образом, став президентом, Саддам Хусейн организовал грандиозную кампанию чисток, в результате которой среди расстрелянных оказалась треть членов Совета революционного командования, министры, члены регионального руководства Баас, лидеры профсоюзов и выдвиженцы прежнего главы государства. Среди его жертв были не только преданные ему люди, но даже родственники. Саддам был безжалостен, когда дело касалось его власти.

Средства массовой информации широко освещали приход к власти Хусейна. Они трактовали это событие как наступление новой эры в истории Ирака. Таким образом, Ирак в одночасье перешел водораздел между авторитарным диктаторским и тоталитарным режимами.

Массовые чистки стали началом «саддамизации» партии Баас, и их последствия вскоре сказались на всем обществе и государстве. Численность партии сократилась до пределов, угодных Саддаму. Как писали тогда за рубежом, партийные чистки во всей красе показали изощренное искусство Саддама манипулировать людьми в своих интересах и продемонстрировали его необузданную жестокость. Никто не мог чувствовать себя в безопасности, даже ближайшие соратники вождя. В этом можно было убедиться на примере судьбы того же Хамдани.

В одной из своих речей Хусейн заявил, что Ирак оказался в ситуации, схожей со сталинской эпохой, когда советский вождь во имя высших интересов партии и государства вынужден был очистить общество от явных и скрытых внутренних врагов. Вот и он, Саддам Хусейн, считал необходимым жестоко бороться с таковыми. А начать, по его мнению, следует с самих баасистов.

Благодаря своим личным качествам Хусейн мог стать неплохим офицером. Не зря в свое время он мечтал о военной карьере. Но, анализируя ход событий в своей стране, где произошли первые в арабском мире военные перевороты, он все более убеждался в зыбкости, ненадежности военного режима для создания сильной и стабильной государственной власти. Все более притягательными для него становились модели большевистской России и фашистской Германии, сумевшие создать мощнейшие в мире армии, опираясь на однопартийные системы… Саддам тщательно изучил опыт коммунистического движения, уделяя особое внимание вопросам организационной структуры партии, вникая в сталинские методы установления контроля над партийным и государственным аппаратом.

Дело о «заговоре» позволило новому президенту одновременно добиться нескольких целей. Ему удалось консолидировать массы и привлечь их на свою сторону, поскольку «заговор» был увязан с происками «империализма и сионизма». Саддам предупредил будущих потенциальных заговорщиков, в частности курдов и шиитов, о том, что он не потерпит никаких враждебных действий с их стороны. И тем более никакой связи с «иностранными элементами». Встроив же Сирию в архитектуру «заговора», Хусейн тем самым положил конец самой возможности переговоров по иракско-сирийскому объединению, публично унизив при этом своего злейшего врага Хафеза Асада. Министр иностранных дел Сирии Абдель Халим Хаддам (Abd al-Khalim Khaddam) постоянно курсировал между Дамаском и Багдадом, передавая послания от Асада, в которых тот уверял о непричастности Сирии к «заговору». Однако Хусейн оставался непреклонным и попросту игнорировал эти попытки объясниться.

Как человек дальновидный, Хусейн позаботился о том, чтобы он не нес единоличную ответственность за казнь «заговорщиков». Она подавалась как коллективная акция, совершенная по требованию всей нации. Саддам сделал так, что участники казни оказались повязанными причастностью к этой массовой экзекуции.

Особая ответственность пала на Наима Хаддада. Выбор его председателем специального суда был неслучайным. Саддам учитывал, что Хаддад — шиит. А казнь двух наиболее видных шиитов в партийной администрации, какими были Машхади и Хамдани, вольно или невольно проецировалась на шиитское сопротивление режиму. В то же время ключевая позиция Хаддада в суде должна была непременно оторвать его от шиитской общины, с одной стороны, и сделать полностью зависимым от президента — с другой.