Анатолий Криворучко - Багдадский вождь: Взлет и падение... Политический портрет Саддама Хусейна на региональном и глобальном фоне

Но этим дело не ограничилось. Взбешенный Саддам приказал организовать специальный суд над участниками демонстраций. Восемь шиитских руководителей были приговорены к смертной казни, а пятнадцать — к различным срокам лишения свободы. В своем обращении к нации Саддам заявил, что партия Баас поддерживает верующих, но она не допустит использования религии в качестве прикрытия для подрывных действий против существующего строя (21).

В связи с этим в марте 1978 года правящий режим взял под свой контроль финансовые средства шиитов. Поскольку ранее их вклады были независимы от правительственного контроля, то решение Хусейна было воспринято крайне отрицательно. Оно отрезало руководство шиитов от главных финансовых источников, сильно снижало в связи с этим их социальный вес в общине. Шиитские лидеры вообще больше не могли распоряжаться финансовыми средствами по своему усмотрению. Отныне только официальные власти могли иметь право регулировать такого рода деятельность (22).

Неожиданно борьба Саддама с шиитской общиной дала обратный результат. Приход к власти радикального исламского режима в Тегеране сыграл ключевую роль в возрождении антиправительственных настроений среди иракских шиитов в 1979 и 1980 годах. Масла в огонь подлило изгнание Хусейном иранского духовного лидера аятоллы Рухоллы Хомейни (Ruholla Khomeini) из Ирака в октябре 1978 года. Именно это событие вызвало гнев шиитов. При этом один из официальных биографов Хусейна лицемерно заявил, что Хомейни якобы не был изгнан из Ирака по требованию шаха — напротив, ему оказывался в Ираке радушный прием, и он решил оставить страну по собственному желанию.

А ведь до этого в течение шести лет Ирак поддерживал иранскую оппозицию! Хомейни разрешили использовать Ирак в качестве плацдарма своей активности. Он по-прежнему пользовался большим авторитетом и продолжал заниматься сплочением антишахских сил. После подписания Алжирского (1975 года) соглашения между Ираком и Ираном Багдад приостановил активность иранских оппозиционных элементов. Однако сам Хомейни продолжал свою деятельность и даже активизировал ее в 1978 году, вызывая растущее недовольство иранского шаха.

Поскольку багдадские власти не хотели ухудшения отношений с Тегераном, они направили одного из руководящих деятелей Совета революционного командования к Хомейни с просьбой прекратить оппозиционную деятельность в отношении Ирана. Аятолла отказался, заявив, что он будет продолжать бороться против режима шаха. Но если иракские власти против этого, то он вынужден покинуть страну.

Хомейни уехал из Ирака в Кувейт, но там ему отказали в праве на проживание. Он связался по телефону с иракскими властями и попросил разрешения вернуться на несколько дней, пока не найдет другого убежища. Багдад сразу же дал положительный ответ. Однако в тот момент, когда Хомейни пересекал воздушную границу, иранский посол от имени шаха попросил иракские власти, чтобы они запретили аятолле оставаться в Ираке. Но Багдад отказался выполнить эту просьбу. Тем не менее Хомейни вскоре уехал из Ирака во Францию (23). Так официальные власти описывали ход событий, повлекших за собой вынужденный отъезд Хомейни из Ирака. Но это было далеко от истины. Духовный лидер, будучи уже человеком весьма преклонного возраста, не покинул Ирак по собственной воле, а был вынужден это сделать по требованию Саддама. А тот в свою очередь выполнил просьбу иранского шаха.

Когда же Хомейни прибыл в Тегеран, чтобы на обломках шахского режима подняться на самую вершину власти, волна небывалого энтузиазма охватила всю многочисленную шиитскую общину в Ираке, прежде всего партию Исламского призыва. Местные шииты открыто признали Хомейни своим духовным лидером и активизировали деятельность против официального багдадского режима.

В феврале 1979 года Саддам Хусейн в ответ на демонстрации в поддержку Хомейни послал в города Кербелу и Эн-Наджаф армейские части и танки. В июне 1979 года в этих священных городах снова начались восстания. Их возглавил аятолла ас-Садр, ставший символом иракской шиитской оппозиции. Одна из причин восстания заключалась в том, что ас-Садру запретили возглавить делегацию, собиравшуюся в Иран, чтобы поздравить Хомейни по случаю его избрания лидером Ирана. В южных городах и даже в самом Багдаде власти ввели военное положение. Против партии Исламского призыва и ее лидеров развернулись жестокие репрессии. Даже само членство в этой партии каралось смертной казнью. Большое количество иракских шиитов, подозреваемых к принадлежности к партии, были арестованы, включая и самого ас-Садра. Его заключили под домашний арест в Эн-Наджафе и запретили связываться с внешним миром (24).

Однако Саддам, понимая, что шиитские волнения могут иметь пагубные последствия для режима, одновременно стал заигрывать с шиитами. Он взывал к их национальному сознанию, к принадлежности к иракской нации. Вождь, памятуя о том, что эскалация противостояния с курдами в начале 70-х годов чуть ли не поставила режим партии Баас на колени, понимал, что нынешняя конфронтация с самой большой иракской общиной может иметь катастрофические последствия для него лично.

Идя навстречу шиитам, в начале 1979 года Саддам запретил азартные игры, выделил участки для шиитских мечетей. Облачившись в традиционную шиитскую одежду, он совершал поездки в шиитские поселения, демонстративно раздавая деньги и ценные подарки. Все это находило широкое отражение в средствах массовой информации. Однако самым хитроумным шагом багдадского диктатора явилась затея с родословным древом, якобы связывающим его с шиизмом. Во время широко освещаемого прессой визита в священный город Эн-Наджаф (в октябре 1979 года) было объявлено, что Саддам — прямой потомок халифа Али, а следовательно — пророка Мухаммеда. Сам Хусейн заявил, что он является дальним родственником своего тезки — имама Хусейна, сына халифа Али и Фатимы, дочери Мухаммеда. И жонглировал при этом «убедительным аргументом» — наскоро «взращенным» родословным древом (25).

Попытка Саддама использовать первых лиц ислама в интересах своей политики отражала его глубокое беспокойство и тревогу в связи с тем, что националистическая и светская миссия партии Баас с трудом противостояла возросшему иранскому давлению на режим. Парадоксально, однако, другое. Хомейни, стремившийся подорвать режим партии Баас путем привлечения на свою сторону шиитов, в то же время невольно сам подсказал Саддаму выход из сложного положения. В последующем десятилетии, когда шла восьмилетняя война против Ирана, Саддам широко использовал религиозную риторику и символику, как это делал и Хомейни. При этом идеология партии Баас как бы уходила в тень. Главное — сохранить власть.