Мэри Габриэль - Женщины Девятой улицы. Том 1 [Ли Краснер, Элен де Кунинг, Грейс Хартиган, Джоан Митчелл и Хелен Франкенталер: пять художниц и движение, изменившее современное искусство]

Кроме того, образ деловой и успешной женщины со временем стал одним из излюбленных в киноиндустрии. А ведь ее, по мнению Дороти Дикс, высказанному в 1943 г., следовало считать самым влиятельным воспитательным инструментом в США. Героини фильмов той эпохи часто были сильными и умными личностями, ничем не хуже, а иногда и лучше своих кинематографических партнеров [794] 56. Dingwall, The American Woman , 134; Rosen, Popcorn Venus , 164, 174–175, 207, 209–210; Molly Haskell, From Reverence to Rape , 95, 172, 230; Kathryn Weibel , Mirror, Mirror , 104–105, 106–107, 114–117; Friedan, The Feminine Mystique , 33. . Но объяснялось это все тем же: общество нуждалось в том, чтобы женщина играла такую роль. Массовая мобилизация мужчин в армию после бомбежки Перл-Харбора означала, что представительницы прекрасного пола должны занять их рабочие места. Причем восполнить недостаток рабочей силы женщинам предстояло главным образом в сверхмощной военной промышленности.

Возьмем, например, знаменитую «Клепальщицу Рози». Ее лицо было намалевано на плакатах, развешанных по всей стране. Красная помада, густые ресницы, волосы, подвязанные яркой банданой, засученные выше локтя рукава, открывающие развитые бицепсы, — Рози стала образцом американки военного времени. Одиноких и замужних женщин, матерей и совсем юных девушек — всех призывали встать к станку. Таким, проще говоря, был их патриотический долг. «Если вы пришивали пуговицы или обрабатывали петли для них на швейной машинке, то непременно научитесь точечной сварке на деталях самолета, — говорили женщинам в Военной комиссии по рабочей силе. — Если вы пекли торты по рецептам, то, конечно же, сможете изготовлять патроны». С 1941 по 1945 г. 6,5 миллиона американок устроились на работу. Они водили такси, ремонтировали самолетные двигатели, управляли строительными кранами и даже рубили лес вместо ушедших на войну мужчин-лесорубов [795] Baxandall and Gordon, America’s Working Woman , 248; Riley, Inventing the American Woman, 229; Clements, Prosperity, Depression and the New Deal , 211; Chafe, Women and Equality , 92–93. . Они работали на Уолл-стрит, в газетах и в больницах [796] Campbell, Women at War with America , 66–68, 72–74, 84; Chafe, The American Woman , 137–38, 140–142, 146, 149; Weibel, Mirror, Mirror , 209; Chafe, Women and Equality , 92–93; Costello, Virtue Under Fire , 179–180. Во время войны в тяжелой промышленности было занято до 2 млн женщин и на канцелярской работе — еще 2 млн. . Впервые в истории США женщинам даже разрешили поступать на военную службу [797] Campbell, Women at War with America , 20; Riley, Inventing the American Woman , 229; Costello , Virtue Under Fire , 40, 41, 42, 47; Chafe, The American Woman , 121. Масштабы этого изменения будет проще оценить, если учесть, что в 1940 г., за год до войны, 11 штатов не позволяли женщине получать зарплату на свое имя без разрешения мужа; 16 штатов отказывали ей в праве заключать контракты, а в некоторых юрисдикциях она вообще не считалась «человеком в глазах закона». .

Социальная революция, которую США пережили в те годы, была поистине беспрецедентной. По мере того как росло число побед союзников на фронтах и конец войны казался все более близким, некоторые американцы начали опасаться, что социальные перемены, порожденные военными нуждами, станут необратимыми. Но это же было невозможно! В стране просто не нашлось бы достаточно рабочих мест для 6 миллионов женщин и 12 миллионов мужчин, которые в скором времени вернулись бы домой. Следовательно, хотя, согласно опросам, большинство американок хотели после войны продолжить работать, их нужно было во что бы то ни стало убедить вернуться на свои кухни. И в 1945 г. социальная машина, контролировавшая судьбу американской женщины, была перезапущена. В дело вступили самые разные институты: правительство, церковь, школа, закон, но активнее всего — пресса, кино и радио. Сильные героини исчезали с экранов. На смену им пришли «потешные глупенькие девчонки», пассивные объекты мужского желания или, на худой конец, «занозы в заднице». Практикующие врачи, особенно психиатры и психологи, тоже начали наперебой убеждать женщин в том, что их желание достичь чего-то в жизни за пределами дома — ненормальное и нездоровое. «После того как нетерпимость приобрела видимость науки, контрреволюция могла протекать уже довольно гладко», — пишет феминистка Кейт Миллетт. Война еще не кончилась, а стереотип, что место женщины на кухне, уже начал уверенно возвращаться. Многие американцы обоих полов опять в это поверили [798] Rosen, Popcorn Venus , 217, 219, 239; Campbell, Women at War with America , 72–74, 86; Chafe, Women and Equality , 94; Riley, Inventing the American Woman , 232; Chafe, The American Woman , 176–177; Baxandall and Gordon, America’s Working Woman , 262; Juliet Mitchell, Psychoanalysis and Feminism , 298; Weibel, Mirror, Mirror , 120–121; Simone de Beauvoir, The Second Sex , 83; Kate Millett, Sexual Politics , 203; Friedan, The Feminine Mystique , 11, 95–97, 178. Фридан утверждала, что концепция «зависти к пенису» использовалась в США в 1940-х гг. для объяснения «всего, что было не так с американскими женщинами». И все же, по ее словам, «многое из того, что Фрейд характеризовал как отличительную особенность универсальной человеческой натуры, было просто характеристикой некоторых европейских мужчин и женщин среднего класса конца XIX в».. . Безусловно, для мужчины из поколения Билла жизнь с Элен была бы намного проще, если бы так поступила и она. Но девушка, выросшая в эпоху мисс Эрхарт, просто не могла этого принять.

Мир шел к Второй мировой войне не один год. По мнению некоторых ученых, все началось даже с непродуманного договора, которым закончилась в 1919 г. предыдущая мировая война. Но с какой бы точки ни велся отсчет военной кампании, превратившей в поле битвы практически всю планету, ее начальный период казался людям мучительно долгим по сравнению с последующим стремительным движением к катастрофическому финалу. Июнь 1944 г. ознаменовал начало череды событий, которые через год и два месяца завершат наконец самую темную главу современной истории. Первым звеном этой цепи стал «День Д».

Давно запланированное вторжение британско-американских войск во Францию, в котором участвовали миллионы солдат, произошло в 6:30 утра 6 июня 1944 г. Операция началась с высадки американского десанта на французском побережье в Нормандии. К полуночи того дня на берег спустилось 150 тысяч солдат союзных войск. К началу июля эта цифра выросла до миллиона. К 22 июня в условиях продвижения англо-американских войск на западе почти двухмиллионные советские войска двинулись в наступление против гитлеровских сил с востока [799] Gilbert, The Second World War , 532–534, 538, 544, 551. . Заголовки газет возвещали о каждой победе, о каждом значительном перемещении войск союзников. Американцы напряженно следили за происходящим. Им казалось, что началась решающая битва и она должна закончиться восстановлением мира в Европе. Города и деревни, которые четыре года назад одни за другими пали под напором наступавшей армии Гитлера, поочередно освобождались от немецких войск. Колокола собора Парижской Богоматери зазвонили 24 августа 1944 г., и на их радостный перезвон откликнулись церкви по всему городу. Силы французского Сопротивления вошли в Париж. Когда-то этот город стал призом для Гитлера. Теперь он служил наградой войскам, которые с успехом противостояли фюреру. Французский генерал Шарль де Голль 26 августа проехал по Елисейским Полям, заново провозгласив Париж столицей объединенной Франции [800] Gilbert, The Second World War , 571, 578, 580–581; Diggins, The Proud Decades , 44. .