Игорь Рыбаков - Отец [Как воспитать чемпионов в спорте, бизнесе и жизни] [litres]

– Стоп, ты не имеешь права зайти на территорию в таком виде. Если тебе не нравится, есть и другие тренеры.

– Сказали, что нужно к вам.

– А они говорили, что, когда идешь ко мне, надо подстричься?

– Говорили, но я хотел вас попросить…

– Так, без разговоров, едешь обратно.

Были и те, кто действительно, сразу уезжал. Они ставили прическу выше, чем тренировочный сбор в горах. Что ж, люди разные, и не стоит этому удивляться. Но я никогда никого не звал обратно. Уходя – уходи. Но потом звонят мне родители:

– Почему выгнали?

– Да, выгнал. А вы его спросили, за что?

– Нет.

– Ну так спросите, потом перезвоните.

Это мое требование к родителям. Я не начинал объяснять. Если нужна правда – пусть сын сам расскажет. Нередко такие истории заканчивались тем, что парня дома стригли налысо и потом привозили еще раз. Очень много подобных примеров было. Все потому, что отец понимал, что я прав. Сын хотел выглядеть стильно, выделяться прической. А я хочу, чтобы был результат. Поэтому и сейчас все ребята, ныне выступающие на топовом уровене – и Хабиб, и Ислам, и Шамиль, – все коротко стриженные. Да, у Зубайры чуть подлиннее – он из другой школы, но при этом он у моего сына в команде. Я ему сказал как-то раз: «Чтобы быть в команде у Хабиба, тебе нужно следить за тремя вещами. Услышал – беспрекословно выполняй. Это первое. Второе – короткая прическа. И третье – не откладывай сбор на потом. Мои ребята не откладывают».

Тухугов раньше получил определенную свободу, поэтому ему тяжело бывает смириться с этим. Но тут суть в том, что «не откладывать на потом» – тоже мой принцип, который я требую исполнять. Если у тебя через два месяца бой, как ты можешь на неделю куда-то поехать развлекаться? Разве можно перенести подготовку? Ну нет у вас времени на то, чтобы расслабляться. Вы должны рассчитывать объем на два месяца, у вас два двухнедельных сбора. И еще 9–10 дней на сгонку веса. Где тут выкроить дни непонятно для чего?

И каждый день, который у вас есть, должен быть расписан: объем и работа. Это первым делом, а вот это вторым. Сначала – физическая подготовка, так как нужно набрать мощь. На ней ты и будешь выступать на соревнованиях. Следующее – выносливость. Затем идет сгонка веса, после которой становишься быстрее. Вот ты и привел себя в порядок за этот период – на это ушло все время, что было в запасе.

Нельзя в первый день начинать скоростную работу. Надо стартовать с общефизических упражнений. Набрал определенные кондиции, уровень свой, все – пора массажа, отдыха. На следующую неделю уже другой объем. Вот таким образом двигаешься к старту.

Если ребята идут под моим контролем – делают тот объем, про который я знаю, что они это все выдержат. Было несколько случаев, когда парни приводили себя за месяц до турнира на пик формы. Тогда мы прекращали скоростную работу, потому что нельзя стартовать раньше. Старались максимум продержаться на том уровне, на каком могли, раз все-таки это произошло. Обычно я это за 2–3 месяца контролирую и подобное редко случается, но если боец сам допустил такое, то он все знает. У него есть дневник, в котором все расписано, и поэтому понятно, как действовать.

О том, что происходит в зале. Допустим, разминку все делают одинаково – 25 минут. Дальше играем в регби полчаса. Все, парни переодеваются, и наступает или день борьбы, или день «ударки». В день борьбы идет 4–5 схваток по 5 минут – то есть до 25 минут ты в поединке. В перерывах я 5–10 минут показываю, кто какие ошибки допускал на соревнованиях. Или наоборот – кто что делает хорошо, у кого какие элементы лучше получаются. Кроме этого, каждый слышит, что нужно добавить – над чем поработать плотнее. Например, длинные рычаги Эмирагаеву, короткие руки Завурову – то, чего ему как раз не хватало в финале Гран-при.

Я знаю, что ребята-ударники больше любят тренера-ударника, а борцы – тренера-борца. Но это ложный путь. Нельзя заниматься только тем, что хорошо получается. Перед тем, как выйти на хороший уровень, спортсмен должен пройти определенный путь, и он для всех универсален. Базовое, – это страховки, вольная борьба, дзюдо, самбо. Чуть позднее добавляется ударная техника. Рано нельзя, потому что это всё дети и в столь молодом возрасте недопустимо получать много по голове. Поэтому-то я «ударку» откладываю на период после 16 лет. Стараюсь, чтобы ребята работали на лапах, в воздухе, учу правильно передвигаться, двигать руками – идет набор техники. Включаю работу на мягких и легких грушах. Хочу, чтобы особо талантливых и одаренных тренеры сами подтягивали на лапах. Именно они выходят вперед во время разминки, именно они стоят в передних рядах, а за ними обучаются те, кто пришли попозже. Поэтому, когда тренеры работают при учениках, я предпочитаю не делать замечания: коллегам это неприятно и вообще не совсем этично. Можно сделать и по-другому: в конце занятий приглашаю молодых тренеров к себе, где 5–10 минут общаюсь с ними и говорю, где какие допущены ошибки, как лучше сделать в будущем.

Тренер тоже растет вместе с учениками. Опыт и возраст многое решают. Например, когда показываешь прием для детей – это один уровень, для юношеской команды – другой, для молодежной – третий. Мастер, чемпион мира – тот вообще способен сам показать и научить. Это вообще четвертое. Прием, который показываешь ребенку, не проходит для взрослого. И вообще, 70 процентов приемов для детского возраста не совсем подойдут. Поэтому дети больше кувыркаются и все в таком духе. У них счет на соревнованиях бывает аж 17:18. Если мы видим на турнире у взрослых 7:8 – для нас это уже дико. Для детей одно, а для взрослых другое.

Еще одно требование – никогда не использовать мат. Самая большая ругань, какую можно услышать у меня в зале: «Сволочь, как ты так поступил!» Да и то, я считаю, это в определенной степени перебор, крайняя мера. Лучше сказать человеку по-другому, спокойнее. Когда вспылишь, это не всегда дает эффект – подобные слова обижают некоторых ребят. И каждый раз, когда хочется крикнуть что-то нелицеприятное ученику, я себя спрашиваю: что мне от него нужно? Ответ всегда один: хочу его исправить. Отлично, но брань ведь не сильно поможет этому, верно? Можно исправить иначе, найти иные слова, которые возымеют эффект, и человек больше такого не допустит. Не всегда, признаюсь, у меня получается держаться спокойным как удав, но я стремлюсь к этому.

Да и вообще, в зале бывают разные инциденты. А моя задача – чтобы сохранялась команда, чтобы парни болели друг за друга. И если предоставляется возможность сломать руку сопернику в спарринге, он осознанно не делал бы этого. Я должен создать между ними атмосферу доброжелательности. Для этого, кроме всего прочего, ребята должны быть друзьями на улице. Этого удается достичь после того, как им исполняется 14 лет. Юношеский возраст 10–14 лет – это всегда ревность. Если в зале я к одному подойду три раза, а к другому только раз, то второй может вечером этого дня полчаса рассказывать дома отцу, что ему не уделяют внимания. Мальчишки еще мало что понимают. Не видят всей картины в целом. Может быть, тот, которого «обделили» вниманием, освоил нужный прием еще 2 месяца назад – а этого первого надо учить, исправлять, потому что у него идет туго. Или он пришел из другой школы и теперь надо исправлять то, что там наворотили, а делать это, как известно, всегда тяжелее, чем учить с нуля. Так и возникают неверные мальчишеские выводы, что если ты подходишь к кому-то одному, то это автоматически «любимец тренера». Но таких не бывает. А что бывает на самом деле, так это то, что я хочу, чтобы парень перед соревнованиями досконально выучил прием – и если для этого надо подходить к нему чаще, чем к остальным, то я буду это делать. Пусть даже такое мое поведение у кого-то вызовет приступ ревности. Правда, потом, на общем собрании, обязательно надо пару слов сказать о том, как прошла тренировка, постараться донести свою точку зрения до учеников. Вы, уважаемый читатель, в своей деятельности также должны быть очень внимательны к таким моментам. В моем случае, нужно объяснять всем, почему сегодня именно Рома, Али или Омар был «удостоен» моего повышенного внимания, отчего именно он. Нужно буквально разжевывать: «Это все потому, что у него сейчас сильный соперник. Вы увидите его на ближайших соревнованиях – там люди тоже готовятся против нас, нельзя ударить в грязь лицом». Также сообща, в коллективе, следует обсуждать относящиеся к ситуации тактические моменты. К примеру: «Нам лучше действовать проверенным методом – перевести, бороться на руках, прижать к сетке». В финале «любимец» вызывается в большой круг, чтобы работу с ним видели все. То есть нужно все продемонстрировать наглядно, с одной стороны, и устно объяснить происходящее, с другой.