Станислав Грибанов - Василий Сталин. Письма из зоны

Современник Э. Дрюмона, поэт, лидер сионизма Владимир Жаботинский, человек, похоже, наблюдательный, не случайно по этому поводу заметил: «Речистый добрый молодец не появлялся, а выходили больше «знакомые все лица» — с большими круглыми глазами, с большими ушами и нечистым «р»… Выходили евреи, говорили о чем-то, и толпа слушала их без злобы, но без увлечения; чувствовалось, что с появлением первого оратора-еврея у этих русаков и хохлов мгновенно создавалась мысль: жиды пошли…»

Один из речистых, и с большими ушами по фамилии Бронштейн — Лейба Давидыч Троцкий — держал и такую речь: «Мы должны превратить Россию в пустыню, населенную белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, какая не снилась никогда самым страшным деспотам Востока… Если мы выиграем революцию, раздавим Россию, то на погребальных обломках ее укрепим власть сионизма и станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть!..» Лейба круто поработал в 1905 году. Приехав в Петербург, он и его подельники создали там рабоче-крестьянское правительство, готовое, конечно, занять царские палаты и править Россией. Вот те рабочие и крестьяне: Израиль-Гельфанд-Парвус, Хрусталев-Носарь, Фейт, Гольдберг, Бревер, Брулер, Бруссер, Мацейев, Эдилькин…

Номер тогда не вышел. «Крестьяне» возвратились в покой маленьких парижских кафе, выжидая развития событий в заснеженных полях России. А в 1917-м, почуяв жареное, кто за паровозом в запломбированным вагоне, кто на всех парусах через океан с тем же Лейбой — это целая-то орда маркитантов! — рванула к дележу пирога. Заметим, в феврале семнадцатого уже в сборе была и местечковая компаша — так называемый Совет рабочих и солдатских депутатов. Ее состав тоже весьма оригинален для многонациональной-то России:

Председатель ЦК Совета Чхеидзе — грузин

Члены: Гуревич (Дан) — еврей

Гольдман (Либер) — еврей

Гоц — еврей

Гендельман — еврей

Каменев (Розенфельд) — еврей

Саакиан — армянин

Крушинский — поляк

Никольский — национальность не установлена.

Сан Саныч по этому поводу давит на басы: «Насколько неисторично и в конечном счете оскорбительно для русского и всех других народов, населявших Российскую империю, предположение, что поднять их на революцию могла небольшая кучка злоумышленников». Вот это реверанс в сторону русского народа! Ну, конечно же, «и всех других народов». Позволительно спросить: а исторична ли за восторженными строками Сан Саныча о блестящем исполнении «своего воинского долга» вчерашним подпоручиком Тухачевским пролитая кровь русского народа?..

В конце 1917-го, в момент полного развала России, Тухачевский прибыл из Швейцарии и встреча с дружком Колей Кулябко — членом ВЦИК! — с которым совсем недавно музицировал и ставил трогательные домашние спектакли, круто изменила его судьбу. Кулябко представил Мишу Тухачевского в Смольном, там его по-быстрому приняли в ряды РКП(б) и определили на должность инспектора формирования Красной Армии. «Когда на Волге вспыхнул мятеж белочехов, я имел случай доложить о Тухачевском В. И. Ленину. Владимир Ильич очень заинтересовался им и попросил привести «поручика-коммуниста», — вспоминал потом Кулябко. Ну, а как ему рассказывал Миша, Владимир Ильич посидел с ним, побеседовал и… «очень скоро вчерашний подпоручик получил назначение на пост командующего 1-й Революционной армией Восточного фронта»!

28 июня 1918 года подпоручик Тухачевский становится командармом — не командуя даже ротой. И вот в начале августа его первый приказ начальнику штаба армии И. Захарову: «Примите все меры к остановлению отступающих. Назначьте линию, за которую никто не имеет права отойти. Отошедшие за эту линию будут расстреляны броневиками. Бронированный дивизион этот вполне надежен… Пришлю и подрывную команду».

В марте 1921-го Тухачевский вместе с Троцким расправляется с восставшим Кронштадтом. В Ораниенбауме полк красноармейцев отказался выступить против кронштадтских матросов — там тогда каждый пятый был расстрелян.

Одно из страшных проявлений геноцида против русского народа — подавление Тамбовского восстания крестьян. В октябре 1920 года из 20 тысяч повстанцев оружие имели только 3 тысячи, в январе — 7,5 тысяч. А в распоряжении Тухачевского было 32,5 тысячи штыков. 8 тысяч сабель, 463 пулемета и 63 орудия. Мало того, «виднейший военачальник» против лапотных крестьян с берданками да вилами затребовал броневики, бронепоезда, авиацию, а также поддержки войсками ВЧК, ВОХР, ЧОН. Ему прислали пять интернациональных команд — из латышей и китайцев.

Да, так вот жителей тамбовских деревень поголовно расстреливали — за родство с восставшими, за укрывательство членов их семей, за недоносительство, за отказ назвать свое имя — за то, что ты просто русский! Семьи, доведенных до отчаяния крестьян, в качестве заложников сгоняли в концентрационные лагеря и держали там вместе с грудными детьми за колючей проволокой прямо на голой земле.

Две тысячи химических снарядов завершили расправу с деревенскими мужиками. Новоявленный Навохудоносор оставил для истории приказ о травле восставших крестьян. В нем со знанием дела указывалось, как рассчитывать облако удушливых газов — чтобы уничтожать все живое. Инспектору артиллерии предписывалось немедленно подавать на места «потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов». Полководец Тухачевский был строг с войсками и в том приказе подчеркивал: «Начальникам боевых участков настойчиво и энергично выполнять настоящий приказ».

Они так и действовали. Только в районе села Пахотный Угол от ядовитых газов погибло 7 тысяч человек. Крестьяне-заложники две недели закапывали трупы своих родных и близких. После этого их расстреляли и закопали в общей могиле…

Пишу вот и никак не возьму в толк — как можно было всю эту расчетливую жестокость карьериста, шагающего по трупам доведенных до отчаяния людей — кронштадтских ли матросов, тамбовских ли крестьян, — сравнить с воинской доблестью, мужеством и благородством, русского солдата Александра Суворова!.. Сам ли Сан Саныч додумал или, ушедший в лучшие миры, его соавтор Галлай надоумил, но ведь поднялась рука оправдывать одного из «виднейших наших военачальников». Вот пишут: «Если осуждать за выполнение своего воинского долга в этих операциях Тухачевского, то логично было бы осудить и Суворова…» Да о таком не то, чтобы писать, а и думать-то стыдно!

Операции Тухачевского… Что это? Единожды собрался барин в поход за мировой революцией: «Даешь Варшаву! Даешь Берлин!» — и поляки так лихо ему поджопник дали, что и сейчас лучше бы не вспоминать. 66 000 русских жизней остались в чужой земле. 330 орудий, 1000 пулеметов взяли себе трофеями братья-славяне. Вот и все Канны да Ватерлоо «одного из виднейших»…