Ержан Есимханов - Oceanman

Спустя примерно три с половиной часа после старта я уверенно финишировал, тем самым завершив свою вторую десятикилометровую дистанцию, и став двукратным Oceanmanом. Всего я сделаю полный Oceanman пять раз — на данный момент рекорд для нашей страны. Oceanman из большого и серьезного вызова потом постепенно превратится в элемент необходимой подготовки к более серьезным стартам, позволяющий после тренировок в бассейне в межсезонье адаптироваться к открытой воде.

Правда, и такой уверенный финиш не обошелся без сюрпризов. Как я выяснил спустя пару часов после заплыва, я сильно стер воротником гидрокостюма шею. Морская вода вообще стирает все, до чего ей удается добраться. Я как следует обмазался перед стартом petroleum jelly, о котором писал выше, но это не помогло — за время заплыва с шеи его смыло. На моей шее красовалась глубокая борозда — потом даже испанские таможенники с подозрением смотрели. Шрамы проходили потом еще очень долго. На одном из следующих стартов я обнаружил в продаже отличную штуку, которую у нас найти почти невозможно — силиконовую защиту для шеи MUGIRO, и с тех пор плавал только в ней. В плавании в морской воде есть много таких чисто практических мелочей, которые приходят исключительно с опытом.

Мой второй Oceanman и четвертый старт на открытой воде был завершен успешно. Я чувствовал себя готовым к новым победам, и был очень уверен в себе. Эта уверенность сыграла со мной злую шутку.

Следующий старт, на который я зарегистрировался уверенно и без раздумий — это заплыв через озеро Орта в Северной Италии, самая длинный этап Oceanman — 14 километров. Он должен был состояться в середине июня. До старта оставалось около полутора месяцев — вполне достаточно для того, чтобы подготовиться к четырнадцати километрам, имея в активе уверенную десятку.

Уверенность меня и подвела. Я посчитал, что между четырнадцатью и десятью километрами разница небольшая, и где одна дистанция — там и другая. В дополнение к этому накопились командировки и срочная работа. Поэтому готовиться к заплыву через Орту я начал только за три недели до старта.

Орта — длинное и очень красивое озеро неподалеку от Милана, по соседству со знаменитым Лаго Маджоре — итальянским «Большим озером». Вокруг Орты в изобилии разбросаны маленькие итальянские городки — Годзано, Бавено, Альпино, Миазино. Орта — озеро тихое. Вода здесь спокойная и очень теплая — почти двадцать четыре градуса. Здесь нет волн и течений, нет дурацкой погоды, нет стирающей кожу морской воды. Казалось бы — плыви в свое удовольствие. Но все оказалось не так-то просто.

То, что с заплывом есть серьезные проблемы, я понял на втором пункте питания. Первый пункт питания на Орте был на пяти километрах, второй — на восьми с половиной. И когда после второго питания я погрузился в воду, и осознал, что впереди еще шесть километров — я понял, что не доплыву. Сил не было. Руки не поднимались.

Тогда, на Орте, я впервые в жизни столкнулся с тем, что марафонцы называют термином «стена». Это резкое падение темпа, резкое наступление чувства усталости. Связано оно с тем, что у спортсмена наступает гипогликемия, снижение концентрации глюкозы в крови. А глюкоза — это то, на чем мы двигаемся. Причины «стены» всегда в одном — неправильное питание перед стартом, которое не обеспечило надлежащий запас глюкозы в организме, и недостаточно серьезные тренировки на выносливость до старта.

«Стена» не означает, что спортсмен перестает двигаться. Просто делать это гораздо сложнее. Организм начинает перерабатывать накопленные жиры, чтобы получать энергию из них. Для человека это процесс мучительный, он сопровождается тошнотой и другими неприятными ощущениями. Все это я на Орте ощутил в полной мере.

Когда я понял, что руки больше не поднимаются, я применил нехитрый психологический прием. Я сказал себе, что досчитаю до тысячи гребков, а потом сдамся. Каждый гребок примерно равен метру, тысяча — это километр. Я подумал, что еще тысячу вытяну, и все, снимаюсь. В этом не было ничего стыдного. Вокруг снимались подряд — каждую минуту кто-то из плывущих рядом поднимал руку, показывая, что больше не может. Из тех, кто плыл четырнадцать километров, снялось больше двадцати человек, то есть каждый десятый. И я сказал себе — все, считаю до тысячи, и снимаюсь.

Я досчитал до 5 630.

Пять тысяч шестьсот тридцать гребков. Пять тысяч шестьсот тридцать метров. Я помню эту цифру совершенно отчетливо, потому что именно на пяти тысячах шестистах тридцати гребках я увидел финиш. До него было метров триста. И тогда я забыл обо всем. Я просто греб, плыл, барахтался, снова греб. Для меня не существовало больше ничего во всей вселенной, кроме берега и этой арки на берегу. И когда я вышел из воды, встал и прошел через арку, вся вселенная сжалась вокруг этой секунды. И это было круто.

На финише я чувствовал себя как с тяжелейшего похмелья. Меня тошнило, кружилась голова, я с трудом мог говорить, сводило судорогой губы, трясло все тело. Только спустя минут сорок и два литра воды я пришел в себя настолько, чтобы позвонить родным и сказать, что я в порядке, и что я это сделал. Четырнадцать километров, третий Oceanman.

И снова повторилась ситуация, которая была после Бенидорма — не будь Орты, не будь сделанных там ошибок, не было бы потом ничего. После Орты я всерьез заинтересовался особенностями питания спортсмена. Я сделал выводы. Я сталкивался со «стеной» и на других стартах, но последствия уже никогда не были такими катастрофическими. Я научился делать углеводную разгрузку-загрузку, о которой я еще расскажу. Спортсмена делает режим и дисциплина — но спортсмена делают и ошибки, при условии, что из ошибок удалось сделать правильные выводы.

И еще одну принципиальную вещь я понял на Орте, которая потом мне очень сильно помогала. Даже если тебе кажется, что ты уже сдох — всегда есть возможность сделать еще один шаг. И еще один. А потом еще один. И еще один.

А потом ты победишь.

По выходным на пляже Дувра собирается тусовка местных пловцов — Dover Channel Training Group. Среди них есть как те, кто приходит поплавать и пообщаться в свое удовольствие, так и те, кто всерьез готовится к заплыву через пролив. Состав, в основном, возрастной. Основательница всей этой затеи — Фреда Стритер, мама легендарной пловчихи Элисон Стритер, которая переплывала Ла-Манш 43 раза, и известна под прозвищем «Королева пролива».

Пловцы заходят в воду по очереди, делают пару кругов в гавани (один круг — километра два), выходят, заворачиваются в одеяла (в воде холодно, а на воздухе еще холоднее), пьют что-то согревающее и общаются между собой. Много тех, кого я по привычке называл про себя пенсионерами, хотя если в семьдесят лет человек каждые выходные плавает в шестнадцатиградусной воде, то пенсионером его называть довольно сложно.