Юрий Галенович - Гибель Лю Шаоци

В ответ Ань Цзывэнь сказал, что ему ничего не известно о предательстве Лю Шаоци, как же он может писать такое? Представитель группы ответил: «Если ты не знаешь, что Лю Шаоци — предатель, то этому легко помочь; я расскажу тебе, при каких обстоятельствах был арестован Лю Шаоци и как он стал предателем; от тебя требуется только написать все в соответствии с тем, что я скажу». — «Ну, тогда ты сам и отличись, — предложил Ань изывэнь, — пусть тебе будет принадлежать эта заслуга; пиши, пожалуйста, сам!»

Ань Цзывэнь не поддался нажиму. Представители группы по особому делу Лю Шаоци были этим очень недовольны. После этого Ань изывэнь многие годы томился в тюрьме, закованный в кандалы. Его выпустили только после смерти Мао Цзэдуна и устранения с политической сиены его ближайших приверженцев по «культурной революции» — Цзян Цин и других [142] Чэди, с. 140. .

Итак, одного потенциального «свидетеля», Ван Шиина, довели до смерти, а другого, Ань Цзывэнь, обрекли на страдания в тюрьме, однако ни от одного из них ложных показаний получить так и не удалось.

Все же в конце концов группа по особому делу добыла «доказательства виновности» Лю Шаоци. Ключевыми тут стали показания двух измученных пытками людей — Дин Цзюецюня и Мэн Юнцяня.

Дин Цзюецюнь в середине 20-х годов был членом КПК, а в 1927 г. работал вместе с Лю Шаоци в Ухане. Позднее Дин Цзюецюнь вышел из КПК, а после образования КНР выступал как деятель, представляющий демократические круги. Работал в канцелярии советников в провинции Хунань. Во время «культурной революции» его схватили, посадили в тюрьму и подвергли допросу с пристрастием, требуя дать клеветнические показания против Лю Шаоци. Сначала подследственный ничего дурного о Лю Шаоци не говорил, лишь сообщил, что в свое время он, Дин Цзюецюнь, работал в партотделе города, а Лю Шаоци тогда же — в центральном совете профсоюзов провинции Хубэй. Дин Цзюецюнь уверял, что никаких отношений, кроме чисто деловых, между ними не было и никаких сведений он дать не может.

После того как о ходе допросов было доложено Кан Шэну, Цзян Цин и Се Фучжи, они наложили на докладе группы по особому делу свои резолюции, потребовав от нее действовать наступательно. Се Фучжи наставлял своих подчиненных: «Допрос надо вести со злостью, с рукоприкладством»; «Надо допрашивать сосредоточенно, несколько часов подряд, не отступать, не прекращать, атаковать до тех пор, пока не удастся пробить брешь».

Получив такой приказ, группа по особому делу Лю Шаоци удвоила рвение. Нового «наступления» Дин Цзюецюнь не выдержал и написал все, что от него требовали. Именно эти показания послужили основанием для обвинения Лю Шаоци в том, что в 1927 г. он стал предателем.

Через некоторое время после своего вынужденного лжесвидетельства Дин Цзюецюнь написал группе по особому делу письмо, в котором он отказывался от своих показаний: «Меня принудили к ложным показаниям с тем, чтобы посредством критики опорочить и снять с поста Лю Шаоци; все, что я написал в своих показаниях, это целиком и полностью извращение фактов». В ответ группа по особому делу пригрозила, что, если он будет настаивать на отказе от своих показаний, речь пойдет о жизни и его самого, и всей его семьи. Запуганный этим Дин Цзюецюнь не осмеливался больше протестовать [143] Там же, с. 141. .

Второе ложное показание дал Мэн Юниянь. В подписанном им документе говорилось, что Лю Шаоци стал предателем, когда был арестован в 1929 г. в Шэньяне.

Мэн Юниянь был старым партийным активистом. В 1929 г., когда Лю Шаоци был секретарем парткома провинции Маньчжурия, в состав этого комитета входил и Мэн Юниянь. Оба они были арестованы. Из тюрьмы их тоже освободили одновременно. После образования КНР Мэн Юниянь несколько лет работал на руководящей должности во Всекитайском совете кооператоров. Во время «культурной революции» его арестовали и потребовали заявить, что он считает Лю Шаоци предателем.

Мэн Юниянь, конечно, прекрасно знал, что в те далекие годы, когда он и Лю Шаоци были заключены в тюрьму города Шэньян, никакого предательства его товарищ по партии не совершал. Заявляя об этом следователям, Мэн Юниянь сначала держался твердо и, несмотря на применявшиеся к нему меры принуждения, не соглашался давать ложные показания. Группа по особому делу в своем докладе, представленном Цзян Цин, жаловалась, что Мэн Юниянь «никак не желает раскрыть существо вопроса, занимает в высшей степени нечестную позицию». После того как Цзян Цин и Кан Шэн наложили на этом докладе свои резолюции, санкционировавшие продолжение допросов, министр общественной безопасности КНР Се Фучжи вызвал группу для инструктажа. Было разъяснено, как именно следует вести это дело: необходимо действовать безостановочно, по принципу колеса, допросы вести днем и ночью, привлечь десять-пятнадцать сотрудников: «Пусть семь-восемь человек работают языками, а другие— руками и ногами», — уточнил министр общественной безопасности КНР во времена «культурной революции» Мао Цзэдуна. Указание было выполнено. После семи суток безостановочного допроса в соответствии с полученными инструкциями Мэн Юнцянь не выдержал и написал все, что от него требовали. Эти показания, как и «свидетельства» Дин Цзюецюня, были приложены к докладу группы по особому делу Лю Шаоци и стали главными аргументами обвинителей.

Будучи вынужден оговорить старого товарища, Мэн Юниянь, как, впрочем, и Дин Цзюецюнь, через некоторое время написал опровержение. Более двадцати раз он напоминал тюремщикам о том, что желал бы взять свои слова назад, что показания были вырваны у него силой и не соответствуют действительности, что их следует аннулировать и что дело Лю Шаоци вообще велось ошибочно. Каждый раз, когда он подавал свои заявления, это ему дорого обходилось. Против Мэн Юнияня «вели борьбу», и его заявления не принимались во внимание. После устранения «группы четырех», т. е. Цзян Цин и других, Мэн Юниянь написал обо всем в центральную комиссию по проверке дисциплины КПК [144] Там же. .

Выбив ложные показания о предательстве Лю Шаоци, группа составила отчет и представила его Мао Цзэдуну. В КНР, описывая эти события, утверждали, что позже при проверке было выявлено, что Мао Цзэдуну принесли читать лишь ложные показания и скрыли от него то, что свидетельствовало в пользу Лю Шаоци.

В историографии КНР 70-80-х годов постоянно просвечивало желание обелить Мао Цзэдуна, представить его великим вождем, которого в «деле» председателя КНР Лю Шаоци водили за нос его ближайшие приверженцы.

Думается, что на самом деле, будучи заинтересован в том, чтобы довести до конца свою борьбу против главной мишени «культурной революции», т. е. против Лю Шаоци, Мао Цзэдун утвердил доклад группы по этому особому делу и санкционировал предложенные ею выводы [145] Там же, с. 142. .