Александр Бенкендорф - Воспоминания: 1826-1837

Затем император сошел с лошади, приблизился к памятнику, сопровождаемый в нескольких шагах наследником, великим князем Михаилом и наследным принцем Пруссии, и опустился на колени. Никогда еще он не казался нам столь прекрасным и величественным, как в тот момент, когда он преклонил колени перед царем царей. Его примеру последовали окружавшие его со всех сторон батальоны, и тысячи людей, собравшихся вокруг площади, включая тех, кто стоял на крышах. Религиозная сосредоточенность настолько оттеняла полнейшее молчание, что слова молитвы и пение церковного хора звучно разносились по всему этому огромному пространству. Все головы были скорбно склонены и все с умилением вспоминали доброту и заслуги императора Александра, все молили небо ниспослать процветание его преемнику и счастье России. Ни малейший шум, ни легкое движение не нарушали полнейшего и величавого сосредоточения всех этих двухсот тысяч православных солдат и горожан, казавшихся совершенно неподвижными, не считая их бьющихся сердец.

При последних словах молитвы архидьякона за душу Александра занавес, скрывавший основание монумента, упал, за ним последовали поддерживавшие его со всех сторон паруса, и из всех молчаливых до сего момента уст вырвался радостный крик «Ура!» Он был поддержан артиллерийскими залпами с набережной, с реки и с крепостных укреплений. Грохот орудий длился несколько минут, он то приближался, то удалялся и приближался с новой силой, и, наконец, замер у подножия памятника. В этот момент императрица спустилась со своего балкона, предшествуемая высшим духовенством и в сопровождении всего своего окружения. Эта длинная и великолепная процессия медленно продвигалась по площади, они обошли памятник, окропив его святой водой и осенив крестом. Сумрачное и покрытое грозовыми тучами небо вдруг прояснилось, и солнце осветило эту величественную сцену. Его лучи коснулись всех нас, как божественное благословение, снизошедшее на знаки уважения, которые Николай принес памяти Александра.

После того, как императрица вновь поднялась на балкон, император лично провел роту дворцовых гренадер и ветеранов Александровских войн к подножию монумента, расставил там почетных часовых, и рота заняла все подходы к пьедесталу. По данному сигналу все войска последовательно совершили необходимые маневры для освобождения площади и построились для парадного марша. Во главе своего Генерального штаба и в сопровождении наследного принца Пруссии император проехал перед памятником отсалютовал ему шпагой и занял место рядом с ним. Открыли парад кадетские корпуса, за ними прошла пехота, построенная в батальонные колоны, с вынесенными вперед всеми знаменами. Это новое построение было специально придумано императором по этому случаю с целью ускорить продвижение войск и придать ему более величественный вид. Артиллерия в пешем строю следовала по-бригадно, кавалерия двигалась в том же порядке, что и пехота, три дивизии в колонах по-эскадронно [16] На полях помета Николая I: «Это не так. Колонны состояли из полков, построенных по-эскадронно». . Конная артиллерия следовала в том же порядке, что и артиллерия в пешем строю.

Все эти огромные и компактные массы войск проследовали с восхитительной правильностью и элегантностью. Все полки следовали один за другим практически на равном расстоянии друг от друга, было трудно решить, какому из них отдать предпочтение. Все они двигались с равной четкостью и в нужное время исчезли из вида с тем расчетом, что в конце ни одного солдата не осталось на площади, на которой продолжали находиться император, наследник и высшие военные командиры. Вскоре от зрителей опустели окна, крыши, балконы, подмостки и бульвары. От всего этого величественного зрелища остался только монументальный памятник. Пока будет существовать земля, на которой он стоит, он будет проносить через все времена и все поколения память об освободителе Европы, о победителе Наполеона и о благодетеле своей родины.

Вот уже в течение четырех лет императрица не видела своего отца, состояние здоровья которого внушало большие опасения. Было решено, что она проведет несколько недель в Берлине. Она уехала 6 сентября, а на следующий день император направился в Москву. На этот раз его там ожидали, и он был принят с всегдашней радостью и воодушевлением. Он собирался оттуда через Ярославль и Нижний Новгород поехать в Казань, а вернуться через Орел, где он сформировал драгунский корпус. Однако начавшиеся дожди свидетельствовали о наступлении осени и о значительном ухудшении дорог. Он был вынужден изменить планы и, с тем, чтобы не продлевать сосредоточение войск в распутицу, принял решение направиться туда сразу же. Только на одну ночь была сделана остановка в Туле, а затем он поехал прямиком в Орел.

Вид Орла. 1830-е.

Формирование драгунских корпусов было его излюбленной идеей при проведении им последовательных армейских реформ. Восемь полков по десять эскадронов в каждом формировали драгунский корпус, два эскадрона в каждом полку были вооружены пиками с тем, чтобы служить защитой и сопровождать в конном строю восемь других спешившихся эскадронов, составлявших пехотный батальон для каждого такого полка. Смотр войск доказал, что намерения императора были правильно поняты и полностью исполнены. Парад в пешем и в конном строю превзошел все ожидания, пехота и кавалерия были превосходны. Корпусу была придана конная инженерная рота, четыре роты конной артиллерии и такая же резервная рота. Император был очень доволен прекрасным состоянием войск и забавлялся, ставя им задачи, как каждой дивизии в отдельности, так и всем им вместе с тем, чтобы показать, что он требует от них в бою.

Последним упражнением было форсирование реки, инженерная рота прибыла на место галопом и меньше, чем через пять минут был наведен первый мост, затем второй. Основная масса войск, построенных в колоны, прибыла к переправе уже, защищенной двумя артиллерийскими батареями. По мере того, как подходил их черед, полки приближались к мостам галопом, спешивались и скорым шагом с примкнутыми штыками переходили реку, прикрываемые цепью егерей. За ними со всеми предосторожностями переводили лошадей, и менее, чем через полчаса весь корпус собрался на другом берегу реки. Я был поражен мыслью о том, какой моральный эффект должно произвести на неприятельского военачальника неожиданное появление подобного числа войск. С самого начала маневра я искал на другой стороне реки возвышенность, которая позволила бы вражескому генералу увидеть то, с чем ему придется сражаться. Я был поражен численностью и четкостью приближения войск. Спешившиеся батальоны представляли собой многочисленную пехоту, а ведомые одной третью драгун лошади казались огромной массой кавалерии, надо было иметь очень хорошую подзорную трубу, чтобы заметить, что там не хватает двух третей личного состава. Шестнадцать эскадрон драгун, вооруженных пиками, очень напоминали различные части улан, многочисленная артиллерия, удвоенная быстротой своих маневров, казалась частью целого армейского корпуса.