Александр Бенкендорф - Воспоминания: 1826-1837

Англия пыталась добиться его полного присоединения к политике реформ, проводимой ее правительством, и к ее поистине детской зависти к тому, что они называли расширением московского могущества. Лондонские и парижские газеты продолжали настраивать Европу против нас, призывали к совместному крестовому походу с целью свержения, как они говорили, того ига, которым Николай хотел опутать весь мир. Луи-Филипп более ясно видел, в чем заключались интересы Европы и, особенно, Франции — это были сохранение мира и подавление разрушительных настроений. Впрочем, как и у английского правительства, у него было слишком много проблем в собственном доме, чтобы искать их в других местах. Лион был в огне, в течение трех дней на его улицах сражались с таким ожесточением, которое очень дорого стоило регулярным войскам, победа была вырвана из рук народа только после неслыханных усилий.

Находясь под коварным влиянием Англии, в Португалии продолжали борьбу два претендента на престол — дон Педро и дон Мигель. В этой несчастной стране продолжались сражения и беспорядки, там продолжала существовать ненависть.

Существовавший в Испании пришедший к власти неосторожный режим, погруженный в свои удовольствия и уступивший различным настроениям, подрывавшим его авторитет, оказался вынужденным отступать перед войсками дона Карлоса, который в одиночку приехал из Англии с тем, чтобы защитить свои права и свою империю. Простой офицер, который подготовил и поддерживал партию претендента на престол, уже покрыл свое имя славой и вдохнул надежду в тех испанцев, которые были привержены своим древним традициям и преданы семейству своего короля. Франция и Англия желали победы той королеве, которая принесла с собой либеральные в современном смысле этого слова традиции и институты, но, тем не менее, эти два правительства осмеливались лишь косвенно поддерживать партию, успеха которой они страстно желали. Они посылали деньги и оружие войскам королевы, старались перехватывать помощь, которая шла к дону Карлосу. Несчастная Испания вся покрылась трупами, происходили кровопролитные сражения, а неистовое противоборство партий обещало только долгий период нищеты и преступлений.

Италия бурлила под влиянием пропаганды Парижа и карбонариев, которые были особенно влиятельными в Неаполе, в Риме и в северо-итальянских государствах. Австрийские войска поддерживали здесь спокойствие, они всегда были готовы остановить бунт, который мог быть подавлен армией в 80 тыс. немцев.

Швейцария стала активным рассадником предосудительных обществ, в ней собирались итальянцы, поляки, французы и немцы, они даже поддерживали там свою систему пропаганды среди мирных граждан, которые были счастливы жить в Швейцарии, столь долго бывшей примером настоящей свободы. Там была сформирована и открыто вооружилась банда разбойников, которая проникла в Сардинское королевство. Но вскоре будучи разбита и преследуема она укрылась в кантонах, в четырех из которых продолжила свою пропаганду беспорядков и разногласий.

Южные земли Германии были полны предосудительными фактами, почти открыто здесь проводились собрания, однажды ночью жители Франкфурта были разбужены ружейными выстрелами, это группа молодых возмутителей спокойствия стреляла по гвардейцам. Но встречи в Шведте и в Мюнхенгреце успокоили германских государей и князей, везде митинги стали разгоняться и запрещаться.

Одна Россия оставалась незыблемой и грозной наблюдательницей этого европейского разгула, она устрашала революционеров и вдохновляла своей мощью тех государей, которые могли бы попросить ее о помощи.

У нас готовилось новое утешительное свидетельство и новая гарантия стабильности и силы. Наследник престола великий князь Александр достиг своего 16-летия и по законам Российской империи стал совершеннолетним. Он соединил в себе все то, что мог желать молодой принц его возраста, которому самой судьбой было предназначено стать центром всех взглядов. Он был стройным, с красивым лицом, на котором лежал отпечаток кротости и рассуждения, его поведение было благородным и приветливым, без малейшего принуждения, он разговаривал с природной добротой и вежливостью. Он внимательно слушал все разговоры, которые могли его чему-то научить или удовлетворить его любознательность. Он был строен и гибок во всех своих движениях, элегантно ездил верхом, был прекрасно тренирован. Прилежный на занятиях, он любил учиться, и делал стремительные успехи во всех науках. Он глубоко уважал родителей и нежно любил их со всей чувствительностью своего возраста. Он заботился о своих сестрах и младших братьях, был сердечно привязан к своим товарищам по обучению, молодому Паткулю и Вильегорскому. Не оставалось желать ничего лучшего ни его Августейшим родителям, ни светскому обществу, лидером которого он становился с каждым днем все больше и больше. На 22 апреля была назначена церемония, посвященная его совершеннолетию, и представления его той нации, которой он был призван править. Император пожелал придать этой церемонии посвящения всю величественность и важность, которые она заслуживала, и которые были в традициях наших царей.

К часу дня пополудни все помещения Зимнего дворца были наполнены людьми. Члены Государственного Совета, Сената, члены дипломатического корпуса и все те, кто имел право войти во дворец, поспешно заняли указанные им места. В залах, которые вели из внутренних покоев императрицы в церковь, расположились отряды от всех гвардейских полков, в портретной галерее Героев войны 1812 года стояли учащиеся из всех кадетских корпусов, которые, как будущие соратники молодого цесаревича, находились ближе всех к церкви, где вскоре перед божьим оком он должен был принять присягу на верность и управлять ими со справедливостью и верностью славе родины. Когда все было готово к церемонии, в церковь были торжественно внесены царские регалии, они были поставлены на специально приготовленный стол, находившийся у выхода из дворца. Рядом стоял пюпитр с Евангелием и крестом. В два часа пополудни в церковь вошли император, императрица и наследник, одетый в казачий военный мундир, а также другие члены императорской фамилии. Перед ними шли придворные мужчины, за ними — придворные дамы. У входа в церковь государей встретил митрополит Серафим с крестом и святой водой, сопровождаемый всем высшим духовенством. В церкви уже выстроились высшие гражданские и военные чины, члены дипломатического корпуса, храм был целиком заполнен теми, кто страстно желал присутствовать на этой интересной и памятной церемонии. В этом многочисленном и высоком собрании установилась полнейшая тишина, глаза всех были устремлены на императора, императрицу и на великого князя.